Золотарь его величества - [28]

– Государь повелел выходить золотаря, – проговорил Ельчанинов. – От этого зависит наша с тобой жизнь.

– Выходим, выходим. А теперь иди. Теперь твоя очередь сидеть с больным. А мне еще в приказ нужно.

Отходить Ларсона удалось. С помощью перцового вина, клюквенного морса, чеснока и еще нескольких народных средств эстонца удалось поставить на ноги. На третий день болезни, как и предполагал полковник Юрий Квятковский, тот пришел в себя. Правда, сначала испугался существа с головой птицы, но потом, когда Аким скинул ее, заулыбался.

Его еще несколько дней мучили проблемы с болью в ногах. Иногда его бросала в кашель. Он чихал, словно в нос попал тополиный пух. А к числу 15 встал на ноги. И тогда Ельчанинов предложил сходить ему в баню. А уж она выбила из него «плохой дух» навсегда, по крайней мере, так решил Акимка.

16 марта Петр, через приказчика, вызвал Ларсона к себе. Тот надел голландский костюм, благо паренек, пока эстонец болел, почистил его, и явился в терем. Государь находился в небольшой горнице, он склонился над картой. Когда караульный доложил, о приходе Андреса, монарх даже сворачивать ее не стал. Сейчас на все сто он был уверен, что плененный под Нарвой «швед» не являлся шпионом. Поэтому Петр достал трубку и закурил. Когда в горницу вошел Ларсон, он рукой повелевал ему сесть.

Андрес впервые оказался в этой комнате. За то время, что он провел, исполняя свои обязанности, не разу здесь не был. Помещение небольшое, заставленное книжными шкафами. Астролябия в углу, подзорная труба на подоконнике. «Интересно, что разглядывает царь?» – подумал Ларсон. Он сел на стул.

– Ну, рассказывай, кто ты такой? – проговорил Петр. – Вот только правду. Ты не такой как все и мне очень интересно. Я должен был с тобой об этом давно поговорить, да вот времени все не было. Сначала Нарва, потом новый год, а теперь вот твоя болезнь. Так кто ты такой Ларсон?

– Я эстонец из будущего, – проговорил Андрес.

И он в краткости поведал всю свою жизнь, что прожил до попадания в прошлое. Рассказал: о молодых годах, о годах проведенных в армии, вспомнил, как открыл свое дело. Поведал и о своей супруге. Только в этом месте Петр, нарушив свой приказ, перебил его, стукнул по столу, выругался. Затем замолчал, и рукой дал знак, чтобы Ларсон продолжал. Рассказал и о своей поездке по купеческим делам (теперь Андрес подобрал понятные для царя понятия) в Иван-город. И об аварии. Когда эстонец замолчал, Петр начал спрашивать, обо всем, что было ему не понятно. Он уточнил, почему эстонец согласился стать золотарем, а затем минут пять смеялся, услышав объяснение. Поинтересовался, почему Ларсон сам отправился в Иван-город, когда мог отправить туда надежного человека. Петр даже расстроился, узнав, что золотарь всю жизнь не кому не доверяет и надеется только на себя.

– Это не верно, – проговорил он. – Если бы я надеялся только на себя, – добавил царь, – смог бы управлять этим государством? – И не дожидаясь ответа, спросил, – а теперь расскажи о будущем.

Ларсон поведал все что знал. Рассказал о том, как далеко шагнул научно-технический прогресс. Петр слушал и кивал, а когда тот замолчал, спросил:

– А сейчас применить технику будущего можно?

– Увы, нет. Условия не те, – вздохнул Андрес, – у меня вон проблемы с сантехникой возникли, а уж она то такой сложности не представляет. В будущем она появится лет через сто.

– Ты имеешь в виду это? – спросил Петр, встал и подошел к книжному шкафу. Достал книгу, и вытряхнул из нее, его Андреса чертеж, который, как тот полагал, потерялся.

– Да.

– Забавная вещь, – кивнул Петр, – и не такая уж и проблемная, если подумать, Попробовать можно, лишь бы как с костюмом не вышло.

– Костюмом?

И монарх поведал о том, в какое неприятное положение он попал с эти самым костюмом на переговорах с Августом.

– Потому что дурак, – проворчал государь, – мог ведь сперва с Меншиковым посоветоваться, или с тем же Паткулем. Петр вновь закурил. Обдал густым дымом Ларсона и спросил:

– Ну, раз ты не золотарь, а купцов дельных у меня много, чем бы тебя занять? Что еще, кроме того, что сделки заключать можешь, умеешь?

Андрес задумался. Единственное, что он мог, так это воевать. Но и тут существовала одна проблема. Оружие, с которым Ларсон умел обращаться, здесь еще не существовало (за исключением шпаги), а то, чем сейчас пользовались, было непривычным, и ему опять пришлось бы учиться.

– Ни чего не умею, – вздохнул он. – Единственное, что знаю так это несколько языков.

– Каких? – поинтересовался царь.

– Родной эстонский, русский, шведский, английский и немецкий.

– Голландский?

– Увы, нет государь, – вздохнул золотарь, – в будущем он не так распространен как сейчас. Только в футболе применяется, так как тренера команд все больше голландцы.

– Футбол, тренера? – спросил Петр. – Это что еще такое?

И Ларсону пришлось рассказать о спортивной игре, которая будет изобретена в Англии лет через сто пятьдесят – двести. Когда же беседа закончилась, Петр посмотрел на эстонца и сказал:

– Есть у меня одна идея, но мне ее нужно обдумать. Не хочу, что бы ты еще раз впросак попал.

На следующий день государь вновь вызвал к себе Ларсона. В этот раз он был не один. Рядом за столом сидел Юрий Квятковский, Александр Меншиков и еще один человек, незнакомый Андресу. Петр выставил на стол бутылку анисового вина, и после того, как эстонец сел, попросил того рассказать о будущем. Особенно его интересовало, кто будет и в какой последовательности править после него. Эстонец взглянул на сидевших гостей государя, подумал немного, и отказался. Монарх сначала разгневался, но Андрес сказал, что дело это сугубо личное, и касаемо токмо государя. Ларсону не хотелось излагать историю в присутствии все того же Меншикова, помня, что именно тот скажет свое веское слово в управлении империи. Единственное, что он добавил, когда Петр, подумав, согласился с ним: