Зодчие, конунги, понтифики в средневековой Европе - [27]
Так была одержана победа, которая может показаться невероятной в силу численности того и другого войска. […] Знамя конунга Олава Святого было поднято и внесено в город в знак победы («toco þeir þa merki Olafs konungs. oc baro i bøin við fogrom sigri»)[275].
Здесь, по-видимому, используются как минимум два уже знакомых нам мотива, связанных с магическим знаменем: оно таит опасность для всякого, кто берет его в руки, и оно как бы просится туда, где ему надлежит быть, к своему истинному хозяину. Из саги невозможно определить наверняка — это знамя и есть «Муха Победы»? Если это так, то символическая нагруженность всего вышеизложенного лишь удваивается.
Существенно, однако, что за пределами снов Сверрира аспект волшебного в истории «Мухи Победы» не акцентируется явным образом, не выносится на первый план. Осторожность подобного рода вообще характерна для данного повествования. Чудеса, случающиеся со Сверриром наяву, как правило, не выходят за рамки рационально возможного, или, формулируя это несколько иначе, чудесными объявляются самые разные события из мирной и военной повседневности конунга. Образы, пришедшие из сказок и «лживых саг» (которые, как известно, Сверрир находил всего забавнее), переосмысливаются в исключительно прагматическом ключе, снабжаются метатекстовыми ремарками, позволяющими читателю находиться одновременно в пространстве волшебного и за его пределами. Так же обстоит дело и с атрибутами архаической магии — у аудитории, в сущности, всегда остается выбор, принять их на веру, отнестись к ним с улыбкой или совместить и то и другое. Главное, чтобы она убедилась в том, что Сверрир как легитимный и полноправный правитель держит это волшебное оружие в своих руках.
Камни и образы
Андрей Виноградов
Христианское зодчество после арабов в поисках новой идентичности. Абхазское царство, Тао-Кларджетия, Картли и Кахетия[276]
doi:10.17323/978-5-7598-2311-7_92-135
Триумфальное шествие арабов-мусульман по Ближнему Востоку в VII–IX столетиях стало катастрофой для христианской цивилизации как этого региона, так и Европы. Безраздельно господствовавшая на протяжении нескольких веков в средиземноморской ойкумене, она внезапно не только потерпела сокрушительное военное и политическое поражение, но и оказалась потрясена до самых своих оснований. Прервав непосредственную связь с греко-римским прошлым и лишившись таких важных культурных центров, как Карфаген, Александрия, Иерусалим, Антиохия, она начала вынужденно трансформироваться, приобретая новые, прежде неведомые черты. После же окончания арабской экспансии в середине IX в. и начала византийской и пиренейской Реконкисты христианский мир оказался перед лицом еще одной проблемы — своей новой культурной идентичности и путей ее формирования.
Арабские нашествия VII–IX вв. прервали в том числе и мощное развитие христианской архитектуры в восточнохристианском мире, включая Закавказье, где она, получив начальный импульс из восточных провинций Византии, в VI–VII столетиях развила свои особые формы и стили. В армянских землях (Васпуракан, Ширак, Сюник и др.) строительство практически полностью прервалось после знаменитого сожжения нахараров в 705 г. и возобновилось только после середины IX в.[277] Схожая ситуация сложилась и на территории древних Абасгии, Апсилии и Лазики: здесь не известно о церковном строительстве до начала 860-х годов (см. ниже). Несколько ранее, в 820-е годы, церковное строительство началось в Юго-Западной Грузии, что обусловлено особыми историческими обстоятельствами, однако до конца IX в. оно не было монументальным (см. ниже). Долгое время 759–777 гг. датировался крупный купольный храм в Самшвилде (при том, что исследователей удивляла его близость к построенному якобы на полтора века ранее собору в Цроми), однако недавно он был убедительно передатирован на последнюю треть VII в.[278], так что в Восточной Грузии от этого времени до 850-х годов нам известно только о возведении дополнительной церкви в Зедазени мцхетским католикосом Климентом (третья четверть VIII в.)[279].
Поэтому всем новым политическим объединениям, существовавшим на абхазских и картвельских землях в послеарабский период — а именно им и будет посвящена настоящая статья, — после ослабления халифата, с середины IX в. предстояло не просто найти мастеров для монументального строительства, но и выработать новый архитектурный язык, прежде всего в репрезентативных постройках. Этот процесс генезиса и эволюции новых локальных архитектур шел до создания Объединенного грузинского царства на рубеже Х — XI вв., поглотившего и трансформировавшего их в свой, особый стиль («стиль Баграта I»), хотя в Юго-Западной Грузии, после 1000 г. частично отошедшей к Византии, он продолжался до 1030-х годов, а в Кахетии, лишь кратковременно вошедшей в состав Грузинского царства в 1012–1014 гг., — до 1065 г., когда царь Ахсартан был вынужден принять ислам. В каждом из этих государств данный процесс шел по-разному, так что следует сначала рассмотреть все их по отдельности.
Книга в популярной форме знакомит читателя с картиной мира скандинава-язычника — такой, какой она предстает в памятниках мифологии и эпоса («Эдда» и саги), а также в памятниках древнего изобразительного искусства и религиозного культа, открытых археологами. Культура германцев в эпоху Великого переселения народов и скандинавов в эпоху викингов (варягов) была непосредственно связана с культурой славян и Руси, поэтому в книге сопоставлены мифы и предания скандинавов и Древней Руси.
Замечательная книжка для детей с красивыми иллюстрациями, в доступной форме рассказывающая о первом в истории кругосветном плавании, совершенном экспедицией Фернандо Магеллана.
Коллективный научный труд «Средневековая Европа: Восток и Запад» открывает серию публикаций Лаборатории медиевистических исследований НИУ ВШЭ, посвященных вечной и вместе с тем неисчерпаемой теме отечественной медиевистики: взаимоотношениям латинского Запада европейского субконтинента и православного (а отчасти и мусульманского) Востока. Из бесконечного разнообразия возможных сюжетов для данного издания отобраны лишь до сих пор глубоко не изученные. Во-первых, разбираются брачные стратегии и стратегии имянаречения в среде правящей элиты разных обществ Северной и Восточной Европы – от Скандинавии до Грузии.
Монография посвящена проблеме формирования Русского государства в геополитическом контексте политических и этнокультурных процессов, проходивших в Евразии в конце 1-го тыс. н. э., начиная с расселения славян. Особое значение придается исследованию исторических основ летописных известий о первых русских князьях, начиная с легенды о Кие и призвании варягов. Становление основных феноменов начальной русской государственности — городов, государственного права и культа, искусства — рассматривается с учетом взаимодействия разных этнокультурных традиций в Восточной Европе.
Эта книга расскажет заинтересованному читателю о самобытных мифологических традициях финно-угорских народов — финнов и карелов, венгров, эстонцев, мордвы и марийцев, коми и удмуртов, хантов и манси. Мифы о птице-демиурге, о небесном охотнике и гигантском лосе, подвиги знаменитого эпоса «Калевалы», безусловно, вызовут интерес широкого круга читателей.
В основе книги «Бог, Рим, народ в средневековой Европе», продолжающей серию «Polystoria», — исследования, выполненные сотрудниками Лаборатории медиевистических исследований НИУ ВШЭ и их коллегами. Она посвящена различным аспектам культурной, религиозной и политической истории Средневековья на Западе и Востоке Европы. Помимо исследований здесь публикуется ряд средневековых сочинений, впервые переведенных с латыни и старопортугальского. Книга адресована историкам, филологам, историкам искусства, религиоведам, культурологам и политологам, а также широкому кругу читателей, интересующихся историей Европы.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В настоящей книге чешский историк Йосеф Мацек обращается к одной из наиболее героических страниц истории чешского народа — к периоду гуситского революционного движения., В течение пятнадцати лет чешский народ — крестьяне, городская беднота, массы ремесленников, к которым примкнула часть рыцарства, громил армии крестоносцев, собравшихся с различных концов Европы, чтобы подавить вспыхнувшее в Чехии революционное движение. Мужественная борьба чешского народа в XV веке всколыхнула всю Европу, вызвала отклики в различных концах ее, потребовала предельного напряжения сил европейской реакции, которой так и не удалось покорить чехов силой оружия. Этим периодом своей истории чешский народ гордится по праву.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.
Коллективный научный труд «Polystoria: Цари, святые, мифотворцы в средневековой Европе» появился в результате исследований, проводившихся Лабораторией медиевистических исследований НИУ ВШЭ по проблемам истории средневековой Европы – как латинской ее части, так и православной, а также различных форм взаимодействия между ними. В книге рассматривается широкий круг вопросов, ранее либо вовсе не ставившихся, либо же недостаточно изученных – от особенностей исторической антропонимики в Киевской Руси и Скандинавии до попыток создания «правильной» картины прошлого у западных славян и в Московском царстве.