Зной прошлого - [14]

— Послушай, Пройков, ты считаешь себя опытным конспиратором, а смотрю, среди бела дня занимаешься нелегальной работой.

Не уловив иронии, Пройков ответил:

— По-моему, так безопаснее. Полиция привыкла, что коммунисты вершат свои дела ночью.

Не добившись ничего от членов районного комитета, Пройков решил без их ведома выяснить, где скрывается Илиев, и увезти его с собой. И это ему удалось. К несчастью, еще были люди, которые верили ему…

В один из дней октября 1941 года, в девять-десять часов вечера, по дороге из Каблешково в Бургас двигались друг за другом два велосипедиста. Едущий впереди Пройков непрестанно оглядывался назад. Он все еще не был уверен, что Димитр Илиев до конца поверил в версию о необходимости его переброски в Софию. Где-то около села Лыка Илиев неожиданно исчез из поля зрения Пройкова. Неужели почувствовал западню и свернул куда-нибудь в сторону? А до цели поездки оставалось не более двух километров. И, вопреки предварительной договоренности действовать на дороге самостоятельно в зависимости от обстоятельств, Пройков тотчас повернул назад. Опасения его оказались напрасными — вскоре он увидел Илиева на обочине дороги — соскочила велосипедная цепь. И снова в путь…

В это время в будке путевого обходчика на железнодорожной ветке, ведущей в Поморие, тревожно поглядывал на часы Соларов. Установленное время давно прошло. Переодетый железнодорожником полицейский начальник Косю Владев уже несколько раз с фонарем в руке выходил из будки, делая вид, что проверяет пути, приближался к переезду, оглядывал шоссе и вновь возвращался. Полицейские Штерю Штерев, Янко Мицов и Димо Зидаров залегли у живой изгороди, изготовившись к стрельбе. Приказ — взять Илиева живым, а если не удастся — убить. Вначале стрелять только по ногам. Все давно готово, но велосипедистов нет и нет. «Путевой обходчик» Владев вновь отправился на «проверку». Еще с крыльца он заметил приближающегося Пройкова и доложил об этом Соларову. Провокатор соскочил с велосипеда и, пользуясь темнотой, незаметно присоединился к полицейской группе. Через несколько минут на дороге появился и Димитр Илиев. Он напрасно высматривал на шоссе своего проводника. Подпустив велосипедиста поближе, полицейские несколько раз выстрелили в него, целясь в ноги. Но ни одна из пуль не задела Илиева, и ему удалось проскочить переезд. Тогда полицейские открыли по нему беспорядочную стрельбу, уже не выбирая, куда целиться, главное — не дать ему уйти. Раненный в спину и в ноги, Илиев упал. Подоспевший Косю Владев торопливо обыскал его, забрал пистолет и деньги.

Раненого отправили в окружную больницу. А Владев и Пройков поспешили в Бургас — за поимку Илиева была обещана крупная награда.

Первый допрос длился недолго: Соларов и без того самым подробным образом был знаком с биографией известного коммуниста. В тревожном 1923 году рабочий-металлист Димитр Илиев являлся членом боевой десятки. После разгрома восстания перешел на нелегальное положение и до весны 1925 года сражался с правительственными войсками в руководимой Владимиром Зографовым и Янко Андоновым боевой чете Пятой военной области, включавшей Бургасский и Сливенский партийные округа. Затем через Турцию перебрался в Советский Союз. Здесь работал и учился, готовился к дальнейшей борьбе. Во время гражданской войны в Испании командовал артиллерийской батареей, а затем дивизионом. Через лагеря бойцов интербригад во Франции вновь вернулся в Советский Союз. Вскоре по заданию партии вместе с группой Цвятко Радойнова был переброшен в Болгарию.

Шеф бургасской полиции прекрасно понимал, какого масштаба партийный деятель попал к нему в руки. Поэтому по его приказу, задолго до окончания следствия, еще не окрепший от полученных ран Димитр Илиев был отправлен в Софию. Здесь бесстрашный коммунист и пламенный патриот Димитр Илиев был расстрелян 26 июня 1942 года. Его гибель окончательно разоблачила полицейского агента Пройкова.

Настроение у всех было тогда подавленное. Собрались на заседание, чтобы решить важные вопросы, но никто не торопился взять слово. Сидели в затемненной комнате, беспрерывно курили и молчали.

— Что будем делать? — нарушил наконец молчание человек с тронутыми сединой волосами.

— Вот ты и решай, — откликнулся крепыш с пышными черными усами. — Разве Пройков не был твоим любимцем?

— Ты что, и меня врагом считаешь? Да, я верил ему, как верили и все остальные товарищи.

— Еще в тридцать восьмом, когда исчезли партийные деньги, стало ясно, что он нечестный человек. Многие хотели тогда убрать его с поста секретаря окружного комитета РМС. Ты был одним из тех, кто защищал его.

— Тогда были лишь подозрения, — перебил седой. — Доказательств, что он причастен к пропаже денег, не было. И уж тем более никто не предполагал, что он враг.

— Поздно винить друг друга, — оборвал их радиотехник. — Все мы виновны, что проглядели предателя. Главное сейчас — решить, как спасти окружную организацию от разгрома.

— Что тут решать, — откликнулся один из присутствующих. — Влепить ему пулю — и делу конец. Это единственный выход.

— И я такого же мнения, — поддержал его другой. — Пройков знает слишком многих коммунистов в округе. Если не ликвидируем его — не избежать новых провалов.