Знатный повеса - [75]

— Я вижу, тебе непременно хочется знать, привел ли я ее домой, — ехидно сказал Эйвен. — Нет, не привел, хотя это не имеет значения. У тебя какие-то странные представления, Драм. Ты сам здорово изменился, пока мы не виделись. Посмотреть на тебя — прямо святой отец! Разве мужчина не может находиться в обществе другой женщины, если он женат?

— Если он женат! — передразнил Эйвена кузен. — Если бы это понятие было применимо к данной ситуации! Послушай, до каких пор мы будем упражняться в красноречии? — Драм смотрел на кузена с нескрываемым огорчением. — Я знаю, что язык у тебя всегда был подвешен лучше, чем у меня. Но я не шучу, Эйвен. Я видел ее. Она заслуживает большего, чем твоя дешевая комедия. Когда в свое время Барримор и Дирборн проделывали подобные трюки, соблазняя невинных девушек, мы издевались над ними. Даже тогда! А теперь ты сам занимаешься тем же. Тем более отвратительно, что это делает такой… в прошлом порядочный человек. Во всяком случае, я тебя таковым считал!

Лицо Эйвена оставалось убийственно спокойным.

— Я понимаю, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Ты не веришь, что я мог жениться на ней из-за шрама?

— Да при чем здесь шрам! Я уже сказал тебе, он делает ее еще более очаровательной, хотя не могу объяснить почему. Но она же бедна! У нее нет никаких связей. Она — никто, Эйвен!

— Ты думаешь, меня это волнует?

— Ты что, принимаешь меня за полного идиота? — закричал Драм.

— Конечно! — выпалил Эйвен.

— Тогда проваливай к черту! — еще громче закричал Драм и встал.

— Сам катись туда же! — огрызнулся Эйвен, медленно поднимаясь и глядя сузившимися глазами на кузена.

Эти двое ничего не замечали. Они уже не боялись, что окружающие услышат, как они выкрикивают угрозы. Испепеляя друг друга взглядами, они стояли, готовые пустить в ход кулаки. Здесь? Такого в этом клубе еще не случалось. Да никто и предположить не мог, чтобы джентльмены до мозга костей устроили потасовку. Однако кузены уже сошлись нос к носу.

Наступила гробовая тишина, что было мгновенно замечено обоими. Они отвели глаза друг от друга и в упор посмотрели на любопытствующих.

Приостановившаяся было беседа возобновилась в ту же секунду. Все враз отвернулись от спорщиков. Каким бы заманчивым ни казался повод для сплетен, никто не собирался из-за них умирать. Любой здравомыслящий человек остерегался проявлять повышенный интерес, дабы не получить вызов.

В другое время кузены, наверное, просто посмеялись бы над такой незадачей, но не сейчас. Под громкий шепот вокруг них Драм снова сел в кресло. Эйвен сделал то же. Драм заговорил первым:

— Стало быть, ты утверждаешь, что женился на ней?

— Я ничего не утверждаю, — грозно сказал Эйвен.

— Странно. Почему ты не пригласил меня на свадьбу?

— Как бы я это сделал? Ведь тебя не было в городе.

— Хорошо, но ведь и письменных приглашений не было. И. никаких объявлений в «Таймс». Никто из родных не получил от тебя письма. Ты никому не сказал ни слова!

Эйвен прикрыл глаза и тихо выругался. Когда он снова взглянул на кузена, в глазах его были боль и тревога.

— Нам нужно спокойно поговорить. Драм. Дело в том, что сложились необычные обстоятельства. — Он сделал паузу, чтобы собраться с мыслями. — Иногда люди, даже очень сознательные, — к коим я себя не отношу, как тебе хорошо известно, — действуют под таким натиском желаний, что забывают о самых простых вещах. Если то бой никогда не владела подобная страсть, я тебе завидую… и одновременно испытываю жалость. Поверь мне, в такие минуты человек делается просто одержимым. Я не имею в виду только стремление к физическому обладанию. Человеку хочется, чтобы женщина полностью принадлежала душой, — Эйвен поморщился и добавил: — Нет смысла объяснять это здесь и сейчас. Об этом нужно говорить долго и наедине. Могу только согласиться с тобой, по сути ты прав. Я вел себя по-дурацки и наделал множество глупостей. Ты не можешь себе представить, как я ужасно навредил себе и ей. Я расскажу тебе, если ты захочешь меня выслушать. Только дай мне минут десять. Я должен черкнуть записку и отправить ей. Потом вернемся к этому разговору. Я многого тебе не говорил, но за ужином все объясню. Пожалуйста, подожди немного. Ради прежней дружбы.

Эйвен не очень-то часто произносил слово «пожалуйста». Драм прекрасно это знал. Он внимательно посмотрел на кузена и покорно кивнул:

— Ладно. Ради старой дружбы и в надежде на будущую.

Эйвен заставил себя улыбнуться. Приглушенные разговоры вокруг них вошли в обычное русло. Лакей, суетившийся все это время неподалеку от двух рассвирепевших джентльменов, наконец решил приблизиться.

— Милорд, — робко сказал он, прерывая их разговор, и протянул серебряный поднос. — Вам послание.

Эйвен быстро развернул листки, прочитав, скомкал в кулаке. В первый миг его глаза погасли, но затем вспыхнули снова. Он вскочил.

— Черт подери! Чтоб им всем провалиться! Я должен ехать, — сказал он Драму.

— Но минуту-то можно подождать?

— Я бы и сам хотел, но нельзя. Я должен уехать. Немедленно.

— Что-то с отцом? — с тревогой спросил Драм. — Мне жаль…

— Нет-нет. С ним все прекрасно. Здесь… здесь совсем другое.