Знания древних о северных странах - [58]

Отношения амазонок с гаргареями, живущими по склонам Керавнских гор (под этим именем Страбон в данном случае представляет Северный Кавказ вообще), рисуются Метродором и Гипсикратом как отношения, характерные для племен, живущих в условиях группового брака. Речь об этом была подробно уже выше. Так же, как в VI-V столетиях о савроматах, о гаргарейских амазонках сообщается, что они вырезают правую грудь; сражаются на воине, ухаживают за лошадьми и т. п. Страбон, излагая эти мифические рассказы, относится к ним более критично, чем Геродот или Пс. Гиппократ. Он не пытается объяснить рационалистически культовые и мифические факты, а лишь старается оттенить их нереальность и неисторичность, что особенно ярко выступает в его интерпретации легенды о встрече Александра Македонского и царицы амазонок Фалестрии (XI, 5, 4).

Впрочем, к рассказам об аргонавтах и о следах их пребывания во внутренних областях Кавказа, равно как и об Армене - эпониме и родоначальнике армян, Страбон относится с гораздо большим доверием, считая их, очевидно, необходимым "идеологическим" придатком сообщений о варварских народах, вводимых посредством подобных легенд в общеэллинскую семью.

Весьма вероятно, что из того же самого источника, сообщавшего о войнах Митридата и его потомков с римлянами, откуда Страбон заимствовал сведения о сираках, живущих на Маныче, и об аорсах на Дону, а также о набианах и панксанах, другими авторами не упоминаемых и до того, вероятней всего, скрывавшихся под общим именем савроматов и меотов, получены были им сообщения и о племенах кавказского берега Черного моря, расположенного между Колхидой и Боспором, через земли которых совершил свой отход на Боспор Митридат Эвпатор в 65 г. до н. э. И Артемидор Эфесский, и безыменные историки Митридатовых войн, которым Страбон доверяет в особенности, повторяя преимущественно имена, названные для восточного побережья Черного моря в перипле Пс. Скилака, исключают из их числа кораксов, распространяя на территорию этого племени имя гениохов, которых вместе с зигами и ахеями, занимавшими значительные пространства по берегу к северо-западу от гениохов, Страбон характеризует как довольно дикие и воинственные племена, ведущие оживленную разбойничью торговлю при поддержке царей Боспора (XI, 2, 12) на своих легких и именуемых "камарами" судах.

За именем гениохов Страбон позволяет угадывать для эпохи Митридата по крайней мере четыре самостоятельных племени, ибо у них было четыре царя (племенных вождя), которым в свою очередь подчинялись скептухи - родовые старейшины. О том, что имя гениохов являлось собирательным и скрывало за собой другие племена, переживавшие на рубеже н. э. период бурного этногенеза и территориальной экспансии, подобно родственным сарматским племенам северочерноморских степей, мы узнаем от авторов, описывавших восточный берег Черного моря несколько позже Страбона, в конце I и во II столетии н. э.

Взаимоотношения гениохийских племен с боспорскими и понтийскими греками привели к возникновению соответствующих "эллинизирующих" эти племена легенд, как и в отношении скифов или армян. Их эллинизированные имена - гениохи, зиги, ахеи - стали производить или от Диоскуров, культ которых засвидетельствован Лукианом на кавказском побережье под местным именем Кораков,[38] либо как ахеев от древних ахейцев, заблудившихся на море по окончании Троянской войны, или же, как это делает Страбон, от ахейцев-фтиотов, из числа спутников Ясона, т. е. от тех же аргонавтов.

Страбон называет имена мифических возниц Диоскуров - Река и Амфистрата, от которых якобы произошли гениохи (XI, 2, 12). У Солина эти имена звучат как Керкий и Амфит (XV, 17); первое из названных имен позволяет предполагать, что легенда в этой ее версии имела также в виду еще одно из гениохийских племен восточного берега Черного моря, известное с глубокой древности, а именно керкетов. Во всяком случае наличие различных версий легенды свидетельствует о том, что она разрабатывалась в различных центрах и фигурировала в нескольких друг от друга независимых исторических и географических произведениях. При описании северокавказского побережья Черного моря, примыкающего к Боспору и находившегося в сфере его политического влияния, Страбон называет несколько меотийских племен, имена которых заимствованы им из описания войн Полемона с местными династами за обладание боспорским престолом. Среди них, помимо известных еще из Гекатея дандариев (фр. 161) и восходящих к ионийским источникам[39] синдов и торетов, названы агры, аррехи, тарпетыф обиднакены, ситтакены, доски и аспургианы. Последние помещены на территории Боспора, между Фанагорией и Горгиппией, и были приведены туда, вероятно, Аспургом, сыном Асандра (Асандроха) в качестве племени, из которого происходили названные цари и которое во всяком случае поддерживало их власть и выступало против Полемона (XI, 2, 11).

Эпиграфически, кроме того, засвидетельствованы дандарии, тореты и доски,[40] остальные же племенные имена известны только из этого текста Страбона. Локализованы они должны быть вдоль восточного берега Азовского моря. Из них ближе всего к Таманскому полуострову - дандарии, о чем, помимо известности этого имени уже Гекатею, свидетельствует указание Страбона, локализующее их по течению древнего рукава Кубани, впадавшего в Черное море к западу от Анапы (XI, 2, 11).