Знание-сила, 2014 № 07 (1045) - [2]
Далее, Сиан и его коллеги отвергали любые иные попытки объяснить, почему в мире растет число вооруженных конфликтов, и настаивали всегда на своем: «Климат ссорит людей». Все это заставляет скептично относиться к окончательному выводу Доказано лишь то, что хотели доказать сами исследователи. Остается лишь понять, насколько их гипотеза расходится с действительностью. Собственно говоря, с этого и должна начинаться научная работа. Пока же она там завершилась.
Важный недостаток подобных работ также в том, что их авторы путают климат с погодой. В жаркую погоду люди и впрямь могут вести себя раздражительнее, агрессивнее. Но аномальная жара длится неделями, засуха — месяцами, год может выдаться необычно теплым, но об изменении климата говорят, прибегая к другим временным меркам. В этих координатах кривая температуры подозрительно устремляется вверх, лишь когда время начинают отсчитывать десятилетиями, а то и столетиями. В большинстве работ, которые анализировали ученые из Калифорнийского университета, речь шла о влиянии аномальной погоды на агрессивность.
Еще одна претензия оппонентов. Они говорят, что авторы всех этих мрачных прогнозов «недооценивают умение человека приспосабливаться к любым изменениям погоды и климата». В прошлом жизнь государств всецело зависела от сельского хозяйства. Современное глобальное общество не так уязвимо. Засуха, подорвавшая хозяйство в одном из регионов планеты, не помешает другим странам оказывать пострадавшим гуманитарную помощь, а силам ООН — сдерживать вспышки насилия. Кроме того, ухудшившиеся условия жизни могут побудить людей к инновациям, которые защитят их от тех осложнений, что принесет изменение климата.
Главный недостаток исследований, доказывающих, что число вооруженных конфликтов в обществе будет расти, — это климатический детерминизм. Ученые, отстаивающие эту точку зрения, заранее соглашаются с тем, что климат определяет судьбы цивилизаций и люди бессильны что-либо сделать, чтобы защитить себя от его капризов.
Климатический детерминизм имеет долгую историю. Когда-то, основываясь на нем, политики оправдывали колониальные захваты, повторяя: «Народы Африки не могут справиться со своими проблемами из-за климата, в котором им приходится жить. Поэтому мы должны навести там порядок». Исследователи, убеждающие нас в том, что мы не в силах ответить на вызовы, которые бросает нам климат, невольно вторят политологам вековой давности. Вот и теперь, кстати, речь идет, прежде всего, о конфликтах, которые будут вспыхивать в Азии и — особенно — в Африке.
Как бы то ни было, пресс-секретарь журнала Science, комментируя публикацию статьи Сиана, сказала следующее: «Наука сама корректирует себя». Исследователи лишь публикуют свои результаты, а их коллегам остается подтвердить, опровергнуть или подкорректировать их. «Вот так достигается прогресс в науке».
Споры продолжаются. Очевидно, однозначного эффекта нет. К столбику термометра не подвязана веревочка, переходящая в бикфордов шнур, и, если столбик этот прирастает градусами, не всегда следует взрыв.
Сторонних наблюдателей, читателей этих спорных статей, выводы их авторов одновременно интригуют и разочаровывают. Ведь они и правы, и не правы. Сказать, что изменения климата не приводят к войне — все равно, что уверенно заявить, что через десять лет ни один пассажир скорого поезда 3333 не заболеет раком. Сказать же, что с ростом температуры увеличивается вероятность войны — все равно, что правильно решить, каких пассажиров нашего поезда через десять лет заболеет больше — тех, что сели на четные места или нечетные.
Речь идет о прогнозировании сложных социальных процессов, которые обусловлены множеством самых разных причин, и не всегда понятно, какие причины берут верх, какие главные, а какие являются лишь производными от них. Правда же в том, что меняется климат, и некоторые страны неизбежно столкнутся с такими проблемами, которые вызовут народные волнения, вооруженные конфликты.
И все-таки отмахиваться от предостережений ученых рано (см, например, заметку «Когда приходит Эль-Ниньо» в этом номере журнала). С 1976 года средняя температура каждого последующего года была выше, чем среднегодовая температура, выведенная по результатам всех предыдущих наблюдений, начиная с 1880 года. Первые тринадцать лет нынешнего столетия принадлежат к числу 15 самых теплых лет за всю историю метеорологических наблюдений. Если за два с лишним века после начала промышленной революции среднегодовая температура на планете возросла на 0,8 градуса, то за ближайшие 85 лет она может повыситься, как мы уже отмечали, на 4 градуса.
За последние две тысячи лет человечество не сталкивалось с такими изменениями климата, какие предстоит пережить теперь. Даже во время «малого ледникового периода», в XVI–XVIII веках, или во время «средневекового климатического оптимума», в 800-1250 годах, среднегодовая температура менялась менее чем на один градус. В таком случае, примеры из прошлого вряд ли помогут понять, что произойдет в будущем. Они — как карманное зеркало, в котором мы пытаемся разглядеть движение людских толп на площади.
