Знание-сила, 2008 № 12 (978) - [32]

Ирина Прусс

Человек в истории. Россия, ХХ век

Э. Гороховский. «Антагонисты». Фотограмма, 1998 год

Закончен объявлением победителей и вручением призов очередной ежегодный конкурс исторических исследовательских работ старшеклассников под таким девизом. Как всегда, выступало много знаменитых хороших людей со словами восхищения и благодарности: детям, восстановившим какой-то маленький кусочек истории страны, своей семьи, своего поселения; учителям, не жалевшим времени и сил для научного и практического руководства этими работами; устроителям конкурса, чьими героическими усилиями он идет уже девять лет, втягивая в свою орбиту все больше и больше подростков по всем городам и весям огромной страны.

«Когда интересуешься чем-то, чем другие не интересуются, начинаешь чувствовать себя чужой, — сказала с экрана в притихший темный зал одна из участниц конкурса, приехавшая на церемонию вручения призов из какого-то далекого села. — Я очень рада, что попала на этот конкурс, почувствовала себя среди своих — среди людей, с которыми у меня общие интересы и общие темы для разговора».

За неделю, проведенную в столице, они успели многое обсудить — и многое посмотреть в Москве, где большинство побывало впервые в жизни. Это замечательные юноши и девушки (в основном девушки), чьи работы были отобраны из 2394 исследований, присланных из более чем 1200 городов, поселков и деревень огромной страны. И все слова, обращенные к ним омбудсменом Владимиром Лукиным, председателем Московской Хельсинкской группы Людмилой Алексеевой, представителем немецкого фонда «Память, ответственность, будущее» и правления такого же конкурса в Германии, где он проводится уже более четверти века, представителем исследовательского центра имени Василия Гроссмана «Жизнь и судьба» в итальянском городе Турине (!), и прочими известными хорошими людьми, были совершенно справедливы. Они говорили о том, как важно восстанавливать свои кусочки правды о времени, о котором опять начинают слагать очередные мифы с припевом про лучшего менеджера всех времен и народов; как страшно оказаться без прошлого, потому что тогда нет и будущего; о надежде, связанной с работой участников конкурса, хотя многие из них, конечно же, никогда не станут историками; о героях их исследований, уходящих поколениях, уносящих с собой последнее дыхание исчезающей с ними эпохи, и как важно успеть записать их воспоминания.

Алексей Александрович Ильинский с сыном Георгием, 1928 г.

Но я — о «своих и чужих». Была среди прочих и такая номинация, по которой можно было делать работы; она повторяется из года в год, не теряя, а лишь наращивая свою актуальность. Вспомнив слова девочки с экрана и вслушавшись в темы исследований, я подумала, что к этой номинации можно было бы отнести большинство из них, хотя делались они для других: «Человек и власть»; «Человек и малая родина», «Человек, общество, армия» и так далее. Более того, взятые под этим углом зрения, некоторые работы раскрывают некие дополнительные смыслы, демонстрируют неожиданные повороты. И это, как мне кажется, не изыски интерпретатора, а какой-то больной нерв сегодняшнего (только ли сегодняшнего? — но, увы, и сегодняшнего тоже) российского общества. Нерв, который лишь тронь — и отзовется что-то из глубины нашего коллективного бессознательного, одновременно сиротливое и агрессивное.

Я взяла три работы, присланные на конкурс, наугад — работы на разные темы; и все они легко укладывались в дилемму «свое — чужое».

Ну кому сейчас может быть своим белый офицер, сражавшийся в армии Колчака и ушедший с ее остатками в Китай? Давняя история о проигравших гражданскую войну. Восстанавливая то время в биографии одного конкретного человека, чьи записи чудом дошли до нас, Гиниятуллина Екатерина, учащаяся III курса (11-го класса) лицея №1 в городе Усолье-Сибирское Иркутской области, обнаружила, что в той войне делились на своих и чужих вовсе не так просто, как об этом пишут учебники: рабочие и крестьяне — в одну сторону, помещики и заводчики со своими детьми — в другую. Нет, пишет она, не скрывая некоторого удивления: «... и среди красных, и среди белых было много рабочих и крестьян, инженеров и служащих, солдат и матросов, офицеров и генералов старой царской армии». И может, именно этот момент случайности в разделении людей по разные стороны барьера, через который стреляли насмерть, привел ее в ужас перед всей гражданской войной: люди, говорящие на одном языке, брат на брата, сын против отца. «Весь мой жизненный путь я находился во власти внешних событий и обстоятельств, от воздействия которых я не мог освободиться и потому плыл по течению», — напишет своим сыновьям Алексей Александрович Ильинский под конец жизни, оставляя им свои дневники.

Уйдя с Колчаком, герой исследования, дворянин и офицер А.Ильинский оказался уже среди совсем чужих, в Харбине, и все мечтал вернуться к своим. Вернулся — и «свои» обернулись чужими, объявили его врагом, отправили в концентрационный лагерь.

Очевидно, поводом начать эту работу послужили оставшиеся от Ильинского уникальные дневниковые записи. А уже сама работа заставила задуматься о том, как непросто устроен мир и как непросто устроена война, в которой все друг другу не то свои, не то чужие. И как, наверное, трудно жить, когда вдруг понимаешь, что «своих» вообще нет на белом свете.