Знание-сила, 2008 № 11 (977) - [26]
Монголы, большая племенная группа, объединяющая разные народы — меркитов, татар и других, постепенно передвигаются на запад. Тогда, в самом начале своего движения монголы среди многих других не были сильным и значительным племенем. Наоборот, они были одним из самых слабых племен, само слово «монгол» означает «бессильный».
Существует миф об их становлении. Научившись плавить железо, они расплавили гору и вышли на простор степей. Отложим расплавленную гору как фантастическую деталь, но факт освоения железа налицо. Кстати, можно даже понять, почему это случилось: в их степях было немало россыпей и залежей руды, что позволяло даже при самых примитивных орудиях — кузнечных мехах и кострах — начать выработку железа. И понятно, что именно это умение выдвигало племя на первый план.
Монгольская легенда отражает реальность, она утверждает, что монгольское племя начало первым или одним из первых в этом регионе плавить железо, и это спасло их от вымирания.
Ко времени появления Чингисхана монголы — это уже сильное и знатное племя. К его времени уже появляется титул Ван, что значит в переводе с китайского — «князь», и взято и слово, и титул оттуда, из Китая, который монголы ненавидят. Ненавидят потому, что китайцы сильно опережают монгол в своем развитии. Среди них уже появилось неравенство, и княжеский титул это подтверждает. Тэмуджин такого титула пока не имел, он не Ван, но он получил от китайского императора титул, должность «джаутхури» (военный комиссар) — за участие в истреблении татар. И за возрождение своего улуса.
Когда и как ему удалось вырваться из плена у тайучитов, на самом деле никто не знает. Есть несколько версий. Одна из них — был сильный ливень и гроза, а почему-то древние монголы очень боялись грозы, старались спрятаться и разбежались. А он грозы не боялся. Это одна из мифологических черт — геройство. И тогда ему удалось каким-то чудом убить двух стражников, сломав им хребты — это его любимый способ казни, — и бежать. Вернувшись в свой улус, он начинает очень быстро и целенаправленно собирать силы всеми возможными и невозможными способами. Со временем он становится грозой основных дорог и торговых путей, соединяющих Монголию с Китаем.
Да, он человек с харизмой — этого отрицать нельзя. Вырвавшись из плена, он вернулся в разоренный род, к приниженным людям. Мать его говорила: «Мы нищие, мы бедные». Вернулся на пепелище и мог бы пасть духом. Но у него была яростная, всемогущая вера в свои особые силы. И сжигающая его жажда мести. Может быть, именно она давала ему эти сверхъестественные силы?
Поводов для мести у него было много. Но один — совершенно удивительный, почти мистический. Уже подчеркивалось, что незадолго до смерти его отец Есухей выбрал Тэмуджину невесту. Ей было 10, ему 9, когда они встретились. После плена он женился на ней, ставшей красавицей. Но... горькая ирония судьбы! Вскоре после свадьбы она была похищена меркитами. Такова была специально подстроенная месть меркитов. Твой отец похитил нашу женщину, а теперь мы похитим твою красавицу-жену. И опять — дикая злоба, опять повод для ненависти и мести. С трудом собирая небольшой отряд, он обращается к другу своего детства и своему побратиму Джамухе (вскоре, как уже было сказано, он убьет и Джамуху, как и своего брата). Но тогда они вместе отбивают Борте у меркитов. И опять сомнения. Она ждет ребенка. Чей это будет ребенок? Его ли? Повторяется, как в зеркале, жизнь его отца, ставшая его жизнью и тяжелейшим переживанием. Первого сына будущего великого правителя назовут Зучи, братья будут говорить — «меркитское отродье». И отец его всегда будет защищать. История повторится. История удивительная — словно месть за его мстительность и злобу.
Почему же все-таки именно он из мелкого бандита, которым долгое время оставался, превращается в бандита мирового масштаба, Императора монгол, повелителя народов? Чем он отличался от всех остальных, тоже жаждущих власти и могущества? Не вдаваясь в сложный историко-психологический анализ, можно сказать, что именно у него (возможно, это его и отличало от других) энергетической пружиной буквально для всех серьезных действий становилась ненависть. Он был пропитан ею.
И очевидно, к великому сожалению, ненависть способна стать стимулом для завоевания половины мира.
Окончание следует.
Владимир Иваницкий
Достали
Современный язык общения в России является наиболее серьезной критикой нашего языка, образа мышления и культуры.
И это никакой не парадокс. Современный язык так оторван от всего, с чем мы ассоциируем культуру, что, боюсь — поезд ушел, больше к перрону не подадут. Заучивание многострадального Алексан-Сергеича ничего не даст. Вот если б высветлить гигантские пласты лжи, новояза, неряшливых понятий, которые мы сегодня в ностальгическом порыве отчего-то зовем «высокой культурой», «классикой»! Но кто это сделает?
Конфуций некогда говорил: «Прежде всего привести в порядок имена». Причем разумел он ликвидировать хаос в языке. И предполагал начать с простого: с терминов.
Нового Конфуция ждать неоткуда, а за дело взялся весь народ. Нет ничего поучительнее, чем наблюдать забрасывание грязью и говнецом пафосного ряда, который напрочь перестал соответствовать жизненным реалиям. Именно это и происходит полтора века. Обратите внимание на матерные слова, бывшие в древности мужскими сакральными заклинаниями. Они опустились до слов-паразитов. Они не сходят с уст детей и женщин и скоро сравняются с междометиями!
