Знание-сила, 2007 № 03 (957) - [2]

Влюбленность часто путают с любовью, и это становится причиной бесчисленных драм, разбитых сердец и ошибочных решений, принимаемых сгоряча, в сердцах. В действительности, в широкой палитре чувств они находятся достаточно далеко друг от друга. Их природа совершенно разнится.

Влюбленность иногда проходит всего за несколько недель; розовые очки разбиваются, и ты впервые с равнодушием и досадой смотришь на того, кто еще недавно был так близок, чей голос, глаза, милая привычка кокетничать буквально сводили с ума. В лучшем случае угар влюбленности длится 2 — 2,5 года. Но вот и это время прошло. Пора расставаться?

На самом деле, это лишь рассеялся дофаминный чад, так долго круживший голову. Потом «острое состояние» (то бишь влюбленность) переходит в «хроническое» — любовь — или же, более или менее быстро, с всхлипами, ссорами, а то и при полном равнодушии обеих сторон угасает, лопается как мыльный пузырь. Так рушатся очень часто молодежные браки, наспех заключенные по первым, зачастую еще слабым признакам симпатии.

«Для одних людей это означает, что все хорошее прошло, и настала рутина — они все меньше разговаривают, отдаляются друг от друга, им хочется чего-то нового; для других же это — только начало, это рождение глубокой, долгой привязанности», — отмечает польский исследователь Януш Вишневский.

Если партнеры готовы и дальше продолжать отношения, а не выяснять их до полного разрыва, в их организме вновь происходит «химическая» революция. Вместо дофамина головной мозг начинает усиленно вырабатывать другие гормоны — окситоцин и родственный ему вазопрессин, а также эндорфины, вызывающие легкую эйфорию (последние схожи по своему действию с морфием). Эти вещества, циркулирующие в головном мозге человека, отвечают за чувство глубокой симпатии, которое мы испытываем к другим, вызывают сильную взаимную привязанность.

Эта гормональная перестройка знаменует переход от блаженной, но легковесной романтики к сложной, подлинно настоящей, зрелой любви — к гармонии партнерских отношений, пронизанных теперь мягкостью, интимностью, покоем, к всеохватной душевной близости любящих друг друга людей; психическое начинает доминировать над физическим, жажда единения — над страстью обладания. Ровные отношения двоих наполнены теперь множеством смыслов, открывшихся им в их близости.

Окситоцин, «гормон счастья», выделяется в больших количествах при нежных, ласковых прикосновениях; он проявляет себя всякий раз, когда между двумя людьми складываются устойчивые, доверительные отношения. Его избыток побуждает нас поглаживать, ласкать, целовать партнера, усиливает любовь к нему. Это весьма позитивный гормон. Именно благодаря ему после близости сглаживаются самые острые семейные конфликты.

По мнению исследователей, от числа окситоциновых рецепторов в мозге человека зависит его личная жизнь: чем меньше этих рецепторов, тем меньше радости человеку приносит супружество и тем меньше он способен на длительные отношения с партнером.

Окситоцин играет важную роль и в отношениях матери и ребенка. Он начинает бурно выделяться в головном мозге матери, стоит ей только прижать новорожденного малыша к груди; отвечает он и за выработку молока в материнском организме.

«С эволюционной точки зрения, окситоцин — очень древний гормон. Его можно обнаружить в организме даже таких примитивных животных, как дождевые черви, — отмечает австралийский биолог Ричард Айвелл. — В отношениях людей связь тоже устанавливается буквально на молекулярном уровне».

«Окситоциновый» период отношений может длиться всю жизнь, хотя прочных — пожизненных — гарантий семье не даст ни один ученый. «Мы созданы для двух противоположных вещей: мы готовы связать свою жизнь с другим человеком — и готовы вновь и вновь влюбляться в кого-то еще», — отмечает Хелен Фишер. Последнее способствует генетическому разнообразию человечества.

В принципе человек, как подчеркивают антропологи, по своей природе склонен к «серийной моногамии». Естественный срок отношений мужчины и женщины составляет примерно 4 года — время достаточное, чтобы поставить на ноги ребенка и... завести новую семью. Недаром во всем мире пик разводов приходится примерно на четвертый год супружеских отношений. Однако люди — в отличие от лис, малиновок и многих других серийно моногамных животных — отнюдь не рабы своей биохимии. Опыт, культура, традиции побуждают нас относиться к новым мимолетным увлечениям так, как они того заслуживают, и учат воздерживаться от поспешных решений. Мы все терпимее относимся к своим партнерам и себе; мы открываем романтику повседневного; мы все глубже понимаем близкого человека — и все больше любим его. Настоящая любовь на поверку оказывается сильнее многих-многих влюбленностей.

В наши дни любовь превратилась в некое подобие религии. В обществе, отвыкшем от вышней веры, едва ли не она одна обещает счастье, сулит семейный «хэппи-энд», как священник — рай, позволяет хоть каждый день лицезреть идеальный образ — «живую икону во плоти».

Правда, притязания партнеров растут. За малейшие промашки их беспощадно меняют. Женщины все чаще ожидают от мужчин исконно «женских» форм поведения: эмоциональной чуткости, внимания, заботы и ласки, помощи в повседневных делах, умения выслушать, задушевно поговорить — ожидают и ищут среди мужчин «хорошей подруги». Даже находят — но чаще всего ненадолго. Мужчины быстро устают играть эту роль.