Знание-сила, 2006 № 11 (953) - [28]

Цитохромы отвечают за распад никотина. Но курит-то человек не ради продуктов распада, а ради самого никотина. В организме, как и на многих вечеринках, веселятся одни, а подметают другие. Ферменты, обеспечивающие расщепление никотина, как раз таки "подметают". А за веселье отвечают совсем другие системы. Никотин похож по своему строению на п-ацетилхолин — нейромедиатор, вещество, передающее сигналы с нервной клетки на мышечную. В небольших дозах никотин вызывает ощущение бодрости, обладает стимулирующим эффектом — медиатора больше, нервные процессы ускоряются. В центральной нервной системе никотин стимулирует нейроны, вырабатывающие допамин, нейромедиатор, передающий сигнал с одного нейрона на другой. Больше допамина — больше ума и хорошего настроения.

Не случайно Шерлок Холмс не выпускал изо рта трубку, а в картинах мозгового штурма, которые нам показывает кино, на столе стоит пепельница. Да и многие рабочие вопросы решаются в курилке. Но стимуляция — это только первый этап действия никотина, второй этап — седативный. Чтобы успокоиться, курильщику тоже нужно закурить. Вот он, секрет привлекательности курения: во-первых, никотин — стимулирующее и успокаивающее средство "в одном флаконе", а во- вторых — прекрасный повод завести беседу, скоротать время, да и просто занять чем-нибудь руки и рот.

Расплата за излишние количества допамина не заставляет себя ждать. Поскольку в организме есть механизм обратной связи, в ответ на дополнительный взброс допамина снижается его базовая выработка. Раз и так есть — зачем еще? Точно так же действует механизм привыкания к тяжелым наркотикам, только работает он быстрее и синдром отмены ("ломка") несравним по силе с никотиновым.

У разных людей базовый уровень допамина в крови разный. Одни постоянно радуются жизни с высоким уровнем допамина, другие — с низким его уровнем видят все в черном цвете. У этих различий есть генетическая компонента, изучено множество случаев, когда несколько поколений одной семьи страдают депрессией из-за наследственно обусловленного низкого уровня допамина. И наследуются гены, отвечающие за уровень допамина, и за активность цитохрома Р4502А6, совершенно независимо. Можно получить в наследство от родителей такую комбинацию, которая обеспечит вам хорошее настроение и без сигареты, можно — такую, когда сигарета не вредит, а можно и такую, когда сигарета вредит очень сильно, а потребность в ней очень велика. Статистические данные о вреде курения получены на больших выборках населения, и редкие генетические варианты имеют малое значение при составлении общей картины. Однако каждый гражданин все-таки индивидуален, и должен сам для себя определиться — курить ему или нет.

Виктория Скобеева, зав. отделом биологии

Дмитрий Соколов

Учить учиться?

Мой маленький сын спросил меня, нужно ли учить математику.

Зачем, мог бы я ответить — что два куска хлеба больше, чем один ты узнаешь и так.

Да, — отвечаю я, — учи математику, учи французский, учи историю.

Б. Брехт

Сегодня я в очередной раз обдумываю, как читать лекции по математике студснтам-физикам. Это — моя основная работа, за нее мне платят зарплату, которая хотя и остается вызывающе маленькой, но год от года постепенно становится все более приличной. На самом деле делать только эту работу в принципе нельзя. Для того чтобы чему-то научить студентов, ты должен сам работать в науке. Это не называется основной работой — считал наш незабвенный декан советских времен Василий Степанович Фурсов, "Университет не научноучебное, а учебно-научное учреждение" — и за это прямо зарплату не платят. Но на самом деле наука — тоже главное, а может быть и главнее лекций. Таково одно из основных противоречий преподавания, но о нем в другой раз. А пока все же как ответить на вопрос, чему же, собственно, учить студентов?

Вообще-то, самое трудное в процессе обучения — передать студенту способность взглянуть на мир, на науку хоть в какой-то мере твоими глазами. Он должен почувствовать, что ты на самом деле интересуешься тем, о чем рассказываешь, и заранее не знаешь ответа на те вопросы, которые пытаешься решить. Другими словами, нужно убедить, что ты на самом деле интересуешься наукой, а не имитируешь этот интерес. Не могу не рассказать тут две истории из жизни. Как-то приходит ко мне студентка-дипломница с дружественной кафедры и говорит: "Хочу к Вам в аспирантуру. У Вас интереснее, чем на нашей кафедре". Поступать на другую кафедру можно, хотя и нужно приложить гораздо больше усилий, чем оставаясь в аспирантуре на родной кафедре. Значит, человек интересуется наукой, ему не все равно, чему учиться. Пришлось потерять время на улаживание проблемы. Чтобы хоть как-то компенсировать потери времени, прошу ее тоже мне помочь и занести к начальству мой научный отчет о работе за год. Через несколько дней — очередной тур переговоров и я спрашиваю заодно, занесла ли она отчет. "Да, — говорит, — да я его заодно полистала, и он меня удивил. Вы, оказывается, статьи научные пишете". А чем бы я еще мог заниматься в науке? Ведь научный результат не существует вне публикаций!