Знание-сила, 2006 № 02 (944) - [49]
Тогда бы прямо сует свободных
Речь полилась о святом и правом"
(пер. В. Вересаева).
Всем они были несхожи. Тихая, величественная Сапфо, восторженно поющая гимны Афродите, и уличный буян Алкей, пьяница, крикун и скандалист. Как иные воюют мечами и стрелами, он сражался языком. Его стихи пестрят словами "безумец-лиходей", "продувная бестия", "глупец", "хищник", "хитрая лиса" — и никакой любви. Девизом к его творчеству могли бы стать следующие стихи, своего рода фотография его души, запечатлевшая обе страсти, одинаково терзавшие его, — любовь к разгулу и политике:
"Пить, пить давайте!
Каждый напейся пьян,
Хоть и не хочешь, пьянствуй!
Издох Мирсил"
(пер. Вяч. Иванова).
Подобных слов никогда не произнесла бы Сапфо. Ее певучие, мягкие стихи — полная противоположность тем воинственным куплетам, которые именуют поэзией мужчины, от Архилоха до Алкея.
Они воспевают сражения и смерть; она счастлива тем, что мир так прекрасен и все в нем чарует человека: "Блеск, красота, словно сияние солнца". Всю поэзию она посвятила Афродите, писал о ней греческий ритор IV века до новой эры Гимерий, "и темой своих песен избрала красоту и грацию юных девушек".
Пусть мужчины заблуждаются, отдавая сердце кровавым радостям Ареса, она не вмешивается в их дела. Ее ведет Афродита, и памятные знаки, оставленные богиней, — это знаки красоты, к которым сердце неминуемо разгорается любовью.
"Конница — одним, а другим —
пехота,
Стройных кораблей вереницы —
третьим...
А по мне — на черной земле
всех краше
Только любимый"
(пер. Я. Голосовкера).
Обстоятельства смерти Сапфо так же неясны, как и почти вся ее биография. Уже в V веке до новой эры античные авторы дописали историю ее жизни, придумав романтический финал, только и достойный поэта, а уж тем паче "десятой Музы", как будут называть Сапфо.
В конце своей жизни она якобы влюбилась в юношу по имени Фаон, понимая, что страсть ее бесплодна и безнадежна По легенде, юный красавец и не думал обращать внимание на женщину, что была далеко за кругом его ровесниц. У самой Сапфо есть строки, в которых она, наоборот, запрещает юноше влюбляться в нее:
"Ты мне друг. Но жену
в дом свой введи
более юную.
Я ведь старше тебя.
Кров твой делить
я не решусь с тобой"
(пер. В. Вересаева).
Возможно, предполагают филологи, Фаон — мифологическая фигура, один из любимцев Афродиты, — был всего лишь персонажем какого-то не дошедшего до нас стихотворения Сапфо, в котором она, как то даровано было ее гению, страстно восхищалась им, твердила о красоте и недоступности, а молва снизывала эти признания в нитку реальных событий.
Чем кончилась жизнь, питавшая подобные стихи, не знает никто. Возможно, Сапфо умерла в преклонном возрасте. По легенде же, она поднялась на скалу и бросилась на землю. Но хочется верить, что судьба хозяйки острова Лесбос была иной. Ведь стихи ее по-прежнему дышат негой, а портреты и сейчас излучают счастье. Недаром философ Платон, не чуждый и поэтическому искусству, в одной из своих эпиграмм причислил божественную поэтессу к сонму богов:
"Девять считается Муз.
Но их больше: ведь Музою стала
И лесбиянка Сапфо.
С нею их десять теперь"
(пер. Л. Блуменау).
ПОНЕМНОГУ О МНОГОМ
Праздник Святок пришел к нам из древних времен. За долгие века он обрастал новыми преданиями, поверьями и обрядами. И так получилось, что те Святки, которые знали Пушкин, Толстой или Лесков и которые они замечательно описали в своих романах, были совсем не похожи на Святки, которые справляли их предки. Во времена, когда не родился еще Иисус Христос, а языческие боги были очень молоды, мир воспринимался людьми тождественным отдельному человеку. И этот мир, как и человек, менялся с возрастом, рос, набирался сил, расцветал, а потом дряхлел и умирал. И тогда слово "святки" означало те дни года, когда старый мир умирал. Это было на исходе года, когда замерзала земля, облетали листья, убывали солнечные дни. Но в эти же священные дни нарождался новый мир. Он был слабым и беззащитным перед враждебными силами, но его берегли и лелеяли. И весь этот цикл умирания и рождения мира длился 12 месяцев.
В те времена этот праздник был одинаковым для всех народов, но со временем они стали праздновать его по-разному, привнося в него что-то свое. Так появились римские сатурналии, латиноамериканские карнавалы, славянские святки. Христианство, борясь с язычеством, оказалось бессильно перед этим древним праздником. Даже после пяти веков его существования на Руси прежние верования, обряды, предания забывались с трудом. Святки — самое таинственное время года. Люди собирались вокруг бьющегося огонька. Здесь слагались песни и сказки, здесь живая речь утверждала добро, любовь и жизнь. Каждый вечер собирались по домам на посиделки. Обычай этот соблюдался богатыми и бедными в городах и в деревнях.
В первые дни Святок много гадали: мужики о том, какой уродится в будущем году хлеб, купцы —какие будут цены, а девушки — выйдут ли они замуж. Рассказывали, что за границей Русской земли живет в глубокой пещере Змей — мерзкое чудовище, которое каждый вечер пожирает солнце, чтобы набраться его огненной силы.
