Знание-сила, 2005 № 02 (932) - [6]

И что же, так будет всегда? Нет. Смена поколений делает свое дело. Внуки (в отличие от детей) тех, кто помнит 1945-й, воспринимают войну как седую древность. Политики — и вовсе не среднестатистические люди. Кое- кто среди них, даже из старшего поколения, видят вещи трезво. Но одно дело видеть, другое — признать вслух.

Мир не стоит на месте. В обозримые годы цены на сырье в мире будут только расти, что обусловлено идущим в гору спросом со стороны Индии, Китая, стран АТР и даже развивающегося мира. По образцу ОПЕК возникают картели производителей других сырьевых товаров. На встрече ВТО в Канкуне сырьевые страны объединялись во временные альянсы, лоббируя выгодные условия торговли и снижение импортных тарифов на рынках развитых стран. „Ситуация в мире такова, — пишет лондонский эксперт Александр Кокшаров, — что развитые страны готовы пойти на подобные уступки (снижение ввозных пошлин и сокращение внутреннего субсидирования. — А.Г.), лишь бы третий мир не препятствовал глобализации... Ситуация исключительно благоприятна для России... Экспорт сырья не является „злом“ или уделом стран третьего мира. Рост спроса на сырье дает России возможность быстро развить свою экономику по модели, которую использовали Австралия, Канада и Норвегия. (Сюда можно добавить Чили. — А.Е). Сегодня для России наиболее интересным примером является Австралия, которая в 50-е годы была достаточно отсталой страной периферии с зачаточной промышленностью и небольшим населением. Поскольку на равных конкурировать с бурно развивающейся Японией она не могла, было решено сделать ставку на продажу Японии сырья. В то время как Персидский залив снабжал Японию нефтью, Австралия обеспечивала остальное — железную РУДУ“ уголь, бокситы, фосфориты, лес, шерсть, хлопок и зерно».

Добавлю к этому, что хотя «сырьевая подпитка» позволила Австралии лет за 25 развить вполне современную обрабатывающую промышленность, доля минерального сырья и металлов в структуре австралийского экспорта не только не упала по сравнению с началом 60-х, она выросла* Австралия расширила географию экспорта, ее глинозем и уголь доходят ныне даже до наших дальневосточных портов. И Японию почему-то это встревожило. Драчка по поводу того, куда России следует проложить нефтепровод — к Японскому морю или в Китай, хорошо отражает эту тревогу.

Здесь и зарыта собака. Полуторамиллиардный Китай входит в пору металлоемкого и материалоемкого развития. Китаю нужен почти весь набор сырья, какой может предложить Россия. Практически тот же набор нужен Евросоюзу, который тайком посматривает на Сибирь как на новый фронтир Европы. А тут и США затеяли разговоры о желательности поставок углеводородов с российского Дальнего Востока на американский Дальний Запад. Япония смущена. Нет, она не останется без сырья, его предлагается достаточно, но оно может стоить неприемлемо дорого.

Япония — самая дорогая страна в мире, и резервов снижения себестоимости экспортной продукции у нее все меньше. Быстрый транзитный путь через Сибирь ведет не только в Европу, он ведет к вожделенным месторождениям вдоль Транссиба и БАМа. Да вот беда — надо изображать незаинтересованность.

Налицо три фактора: Япония в масштабах мира продолжает относительно слабеть; Россия (отдельные активисты не в счет) не видит причин передавать острова Японии; возможность японской «тоннельной инициативы» скована психологическим фактором. В Японии есть осторожные лоббистские группы, которые приватно убеждают руководство страны не связывать себя политически в экономическом вопросе. В связи с деликатностью темы они прикрыты вывесками организаций типа «За связь Японии с азиатским материком» и «За вовлечение Сибири в международный грузовой транзит».

За вовлечение Сибири? Почему нет? Они сделают вид, что пекутся о наших интересах, а мы — что поверили в их альтруизм. И будем вместе подстегивать японскую «тоннельную инициативу». Ведь таковую должен проявить более заинтересованный, не так ли? Или же следует пощадить японские чувства, дать японцам возможность согласиться, «так и быть», на небезынтересное предложение? Это вопрос дипломатии. Сахалинским тоннелям можно придать статус международного транспортного проекта — поддержать такое начинание Японии будет психологически легче. Сейчас, когда в мире много неприкаянных денег, есть надежда привлечь их в глобальный проект под государственные гарантии.

Что же до мирного договора, проживем и без него. Декларация 12 декабря 1956 года, прекратившая состояние войны между СССР и Японией, на практике и была мирным договором.

Россия обязана проявить твердость в вопросе об островах не потому, что нас замучило безземелье, и даже не из-за единственного в мире месторождения рения на Итурупе, оцененного в десятки миллиардов долларов (не говоря уже о такой мелочи, как полмиллиона тонн ванадия), а потому, что нельзя открывать ящик Пандоры.

Рассуждения о том, у кого — у России или Японии — и по какому договору XIX века больше юридических прав на Курилы, бессмысленны. Острова были отобраны у Японии на основании другого права — права победителя в наказание за 40 с лишним лет агрессивной политики. Об этом заранее договорились на Ялтинской конференции будущие победители. Они там много о чем договорились, в Ялте были определены послевоенные границы Германии, Польши, Чехословакии, Венгрии, Румынии, Финляндии. На фоне Германии, которая теряла ровно треть (по сравнению с 1914 годом) своей территории в пользу главным образом Польши, Япония отделалась легко: ее договорились лишить всего-то Парасельских, Пескадорских и Курильских островов да попросить с Тайваня и Южного Сахалина. Ялтинские договоренности были затем закреплены в Потсдаме и Сан-Франциско. Японские притязания на Южные Курилы есть не что иное, как попытка пересмотреть итоги Второй мировой войны.