Знание-сила, 2004 № 12 (930) - [31]
— Десять лет назад вы задумывали написать еще пять книг. Четыре уже выпущены. Пятой планировалась ваша автобиография...
Майр: — Я не знаю, выйдет ли что- нибудь из этой затеи. Прошлой зимой я перенес тяжелое воспаление легких и едва остался жив. В любой момент может что угодно случиться. Я по-прежнему пишу статьи, а пля "Science" в связи с моим юбилеем написал своего рода научную автобиографию в форме комментария к моим публикациям.
— А как вы празднуете свой сотый день рождения?
Майр: — Празднование началось уже в апреле — с симпозиума "1п ту honor", "в мою честь". Но в свой собственный день рождения... туг я избавлюсь от всяких чествований. Соберутся только моя семья и один или два близких друга.
— А как проводит время столетний исследователь, если он не празднует день рождения?
Майр: — Всем, кто меня спрашивает: "Эрнст, are you busy?" ("Эрнст, ты в делах?"), отвечаю: "Что за вопрос, я всегда busy". У меня обширная переписка, я рецензирую рукописи и работаю над собственной книгой.
Геннадий Горелик
Школа Мандельштама
Скучное выражение "научная школа" маскирует уникальность каждой подлинно состоявшейся школы. Что именно ученики получают от учителя, что их связывает и что отличает от других научных "общин" и "единоличников" — все это определяется личностью учителя. Достаточно сопоставить лидеров трех самых значительных школ в советской физике — А. Ф. Иоффе, Л. Д. Ландау и Л. И. Мандельштама, чтобы убедиться... в их несопоставимости. Три большие разницы.
Развивая "школьную" метафору, в Иоффе можно увидеть хозяйственного директора школы, а в Ландау — играющего тренера спортшколы. Лидерские же качества Мандельштама были столь возвышенного характера, что годились, скорее, где-то в эмпиреях, чем на грешной советской земле, когда автономия науки и академическая свобода были буржуазными предрассудками. И то, что школа Мандельштама все же состоялась, — не историческая закономерность, а, скорее, чудо или — на языке физики — флуктуация. Но, в отличие от физики, эту флуктуацию можно объяснить несколькими замечательными "человеческими" флуктуациями и прихотливыми изгибами отечественной истории.
Иоффе и Ландау строили свои школы, можно сказать, на пустырях. А место для строительства школы Мандельштама выбрали другие, и само здание школы — ее стены и крыша — также строилось другими. Начало строительства можно отсчитывать от письма, которое летом 1924 года получил из Москвы Мандельштам, тогда консультант Радиолаборатории Электротехнического треста заводов слабого тока в Ленинграде:
"Глубокоуважаемый Леонид Исаакович!
Я уже давно хотел обратиться к Вам с этим письмом, но некоторая неясность положения удерживала меня. Сегодня, наконец, оно выяснилось настолько, что я имею возможность писать Вам. Речь идет о Вашей кандидатуре на кафедру теоретической физики в Московском Университете. <> Вероятно, Вы на днях получите официальный запрос по этому поводу. Я же, выражая собственное мнение и мнение многих из моих товарищей по Университету, решил обратиться к Вам дополнительно с этим письмом.
Вы, конечно, знаете ситуацию в Московском Университете и знаете тех людей, которые играют там первые роли. Поэтому отрицательная сторона Москвы Вам хорошо известна. Другая сторона дела в следующем: по глубокому убеждению многих из нас, Вы являетесь последней надеждой на оздоровление Физического Института Московского Университета. Только появление такого лица, как Вы, может положить начало формированию кружка людей, желающих и могущих работать, положит конец бесконечным интригам, совершенно пропитавшим всю почву института. Есть немалая группа студентов, жаждущих настоящего научного руководства и несмотря на свою молодость уже разочаровавшихся в теперешних руководителях института.О
Всего хорошего.
Искренне уважающий Вас Гр. Ландсберг"
В Московском университете Мандельштам начал работать осенью 1925 года.
Из "товарищей по Университету", которых упоминает в письме Ландсберг, первым следует назвать Сергея Вавилова. Оба они окончили Московский университет, застали еще П.Н. Лебедева, который покинул университет в 1911 году вместе с группой профессоров. Ландсберг и Вавилов знали не понаслышке, что "Московский университет на долгие годы, до революции, остался без своей коренной профессуры. Вместо выдающихся ученых были приглашены случайные люди" (это из статьи Вавилова).
Революция сама по себе не помогла— первым в университет вернулся и воцарился на физмате Аркадий Тимирязев, "сын памятника", вооруженный революционной политической риторикой и безнадежно отставший от революции, которая шла тогда в физике. Успев получить философское ободрение от самого Ленина, он пытался из "воинствующего материализма" извлечь передовую физику, которая бы заменила трудные для его восприятия теорию относительности и квантовую теорию.
Поэтому Ландсберг и Вавилов — не ученики Мандельштама в прямом смысле. — увидев в нем сочетание научного и морального масштабов, так настойчиво добивались его приглашения в Московский университет.
Когда Ландсберг писал свое письмо, вряд ли он знал, что в 1913 году открытку в Страсбургский университет отправил Эйнштейн: "Дорогой г-н Мандельштам! Я только что рассказал на коллоквиуме о Вашей красивой работе по флуктуациям поверхности, о которой мне сообщил Эренфест. Жаль, что Вас самого тут нет".
Ежемесячный научно-популярный и научно-художественный журнал для молодежи.
Ежемесячный научно-популярный и научно-художественный журнал для молодежи.
Ежемесячный научно-популярный и научно-художественный журнал для молодежи.
Ежемесячный научно-популярный и научно-художественный журнал для молодежи.
Ежемесячный научно-популярный и научно-художественный журнал для молодежи.
Ежемесячный научно-популярный и научно-художественный журнал.
Способны ли мы, живя в эпоху глобального потепления и глобализации, политических и экономических кризисов, представить, какое будущее нас ждет уже очень скоро? Майя Гёпель, доктор экономических наук и общественный деятель, в своей книге касается болевых точек человеческой цивилизации начала XXI века – массового вымирания, сверхпотребления, пропасти между богатыми и бедными, последствий прогресса в науке и технике. Она объясняет правила, по которым развивается современная экономическая теория от Адама Смита до Тома Пикетти и рассказывает, как мы можем избежать катастрофы и изменить мир в лучшую сторону, чтобы нашим детям и внукам не пришлось платить за наши ошибки слишком высокую цену.
Последняя египетская царица Клеопатра считается одной из самых прекрасных, порочных и загадочных женщин в мировой истории. Её противоречивый образ, документальные свидетельства о котором скудны и недостоверны, многие века будоражит умы учёных и людей творчества. Коварная обольстительница и интриганка, с лёгкостью соблазнявшая римских императоров и военачальников, безумная мегера, ради развлечения обрекавшая рабов на пытки и смерть, мудрая и справедливая правительница, заботившаяся о благе своих подданных, благородная гордячка, которая предпочла смерть позору, — кем же она была на самом деле? Специалист по истории мировой культуры Люси Хьюз-Хэллетт предпринимает глубокое историческое и культурологическое исследование вопроса, не только раскрывая подлинный облик знаменитой египетской царицы, но и наглядно демонстрируя, как её образ менялся в сознании человечества с течением времени, изменением представлений о женской красоте и появлением новых видов искусства.
Представьте, что в Англии растет виноград, а доплыть до Гренландии и даже Америки можно на нехитром драккаре викингов. Несколько веков назад это было реальностью, однако затем в Европе – и в нашей стране в том числе – стало намного холоднее. Людям пришлось учиться выживать в новую эпоху, вошедшую в историю как малый ледниковый период. И, надо сказать, люди весьма преуспели в этом – а тяжелые погодные условия оказались одновременно и злом и благом: они вынуждали изобретать новые технологии, осваивать материки, совершенствовать науку.
Перепады настроения, метаболизм, поведение, сон, иммунная система, половое созревание и секс – это лишь некоторые из вещей, которые контролируются с помощью гормонов. Вооруженный дозой остроумия и любопытства, медицинский журналист Рэнди Хаттер Эпштейн отправляет нас в полное интриг путешествие по необычайно захватывающей истории этих сильнодействующих химикатов – от промозглого подвала девятнадцатого века, заполненного мозгами, до фешенебельной гормональной клиники двадцать первого века в Лос-Анджелесе.
Книга Алисы Макмахон станет вашим гидом на дороге длиной в девять месяцев. Автор обеспечит вас всей необходимой информацией, поможет прогнать ненужные опасения и даст спокойное понимание того, что происходит в момент появления на свет новой жизни, а также ответит на многие вопросы, которые неизбежно возникнут до и после родов. Для широкого круга читателей и специалистов.
Огромное количество детей и взрослых по всему миру имеют проблемы с прикусом, и эти проблемы носят не только эстетический характер, они могут стать причиной серьезных заболеваний. В этой книге врач-стоматолог Сандра Кан, и Пол Р. Эрлих, известный биолог, изучают причины и последствия неправильного развития челюсти у современного человека, а также представляют новый взгляд на ортодонтию и лечение зубов. По их мнению, из-за недостаточного развития челюсти могут возникать апноэ, затруднение дыхания, болезни сердца, депрессия и другие опасные состояния.