Знание-сила, 2004 № 11 (929) - [32]
В результате в качестве такого ориентира были приняты американские модели личного успеха. И приняты они были весьма некритично: без лишних, надо сказать, забот об их адаптации к местным особенностям. В качестве же организующей ценности при этом выбрали даже не социальное положение, а деньги.
Люди, оказавшиеся восприимчивыми к таким ценностям — молодые, энергичные, которые сегодня представляют себя как "средний класс", — во время такого, как вы называете, прорыва разделились на два потока. Часть из них уехали в эмиграцию и состоялись в западной культурной среде, на почве западных ценностей. Часть нашли себе "теплые места" в здешних корпорациях западного типа. И — ловушка захлопнулась.
Они страшно боятся потерять свои места. И этот страх — одна из ведущих сил в образовании особой, закрытой корпоративной психологии.
Тут надо сразу предупредить, что те, о ком у нас сейчас идет речь, — это не "новые русские". Это совершенно другая порода людей. "Новые русские" — те, кто в свое время создавал большие компании западного типа. А эти, "средние", пришли уже на готовое: в сложившиеся компании со своими правилами. И вот это-то в них многое и определяет.
Средний класс как душевная реальность
В оформлении статьи использованы фото В. Бреля и рисунок Ю. Сарафанова
Они изо всех сил стараются вписываться в рамки. Все рассуждения о "среднем классе" как носителе свободы — миф несусветный, потому что это как раз, увы, люди чрезвычайно несвободные.
"ЗС": — Вы имеете е виду психологическую несвободу?
О. М.: — Не только. О свободе в социальных масштабах — в частности, о свободе вертикального движения — здесь тоже говорить нечего. Нет системы нормального социального "лифтинга", прямого конкурса при продвижении снизу вверх, при котором оценивались бы не связи человека, а его личные способности и качества. В результате вместо динамичного общества мы получаем как раз его противоположность: во-первых, общество "стагнирующее", во-вторых — вместо консолидации — распадающееся на группы, которые все более друг от друга изолируются. Как, на какой основе эти группы могут объединяться, сию минуту совершенно не ясно.
Причем, судя по тенденциям, которые можно наблюдать уже сегодня, отсутствие свободной конкуренции (того самого "знакового" признака "среднего класса") будет только нарастать, и это очень плохо для страны в целом. Нет циркуляции "снизу", обновления социальных слоев, и нынешние "средние", по существу, в тупике — завтра им будет попросту некем руководить!
"ЗС": — Но хотелось бы услышать о том, как это отражается на их душевных качествах.
О. М.: — Здесь очень многое определяется тем, что их мир закрыт и потому статичен. Поэтому отличительная черта "средних русских" — то внутреннее презрение, с которым они относятся к людям, не принадлежащим к их классу. Они отождествляют себя с определенным фрагментом социума, часто очень узким: со своей компанией. И смотрят свысока, случается, даже на тех, кто принадлежит к другой компании!
Миф о "среднем классе" (а в том, что это миф, нет оснований сомневаться) — это миф разделяющий. Это — никакая не реальность, а чистой воды идеологема, причем, что характерно, заимствованная — западного происхождения. Кстати, вопрос, есть ли "средний класс" на Западе, тоже остается открытым. А вот идеологема есть: нас много, мы трудимся на благо нации, мы — источник социальной устойчивости и гармонии — "золотая середина"... Так вот, очень похоже на то, что наших соотечественников, желающих выглядеть и считать себя "средним классом", благо нации волнует менее всего. У них отчетливо другие приоритеты.
Как я уже говорила, в их психологии слишком многое определяет страх потери статуса. Все их счастье зависит от этого места! Главный критерий качества собственной жизни — зарплата. Главная мечта: зарплата должна стать больше!
Агрессивная идеология "среднего класса" — по существу, не что иное, как форма социальной, а с нею и психологической зашиты: "Мы — средний класс, мы трудимся!.." Реальность, однако, такова, что трудятся в основном бедные, за копейки и плохо. Те же, кого называют "средним" классом, — прослойка, на самом деле, очень узкая. И статистически они никакие не "средние". Те же менеджеры, которые так собой гордятся, — это социальная пена. Их идентичность держится на иллюзии, которую они поддерживают изо всех сил: своим "стилем жизни" (который, между прочим, даже во вполне серьезной литературе принят за один из важных отличительных признаков "среднего класса") и "статусным потреблением".
Форма жизни этих людей — искусственная, суррогатная. А вовсе никакая не "западная" модель, к реальному Западу она имеет вообще очень косвенное отношение: западные аналитики то плачут, то смеются над нашими интерпретациями Запада!
Собственно, любой перекос губителен, а перекос ценностей там очень велик: статусу вкупе с его формальными признаками в нем придано непомерно большое место. Именно потому, что с того же Запада — не слишком-то адекватно понятого — были переняты прежде всего, если нс единственно, внешние признаки определенного образа жизни.
