Знание-сила, 2004 № 07 (925) - [4]
Как плохо мы знаем растения! Как небрежно относимся к ним!
Федор Богомолов Юрий Магаршак
Язык мировой научной элиты XXI века - русский?
Неисповедимы пути культуры. Иногда она победоносно идет по миру вместе с военными успехами народа. Иногда — как это ни удивительно — за военным поражением нации. Клио, муза истории, — дама прихотливая, и у нее на уме совсем не то же самое, что у бога войны Марса. Бросив взгляд на Историю с этой точки зрения, обнаруживаешь поразительные вещи. Греческий язык был разнесен по миру войсками Александра Македонского, латынь шла за римскими легионами, английский язык плыл к далеким землям Индии, Африки и Австралии вместе с победоносными кораблями британского флота, так же как язык испанский приплыл в Новый Свет не сам по себе, а с мечами конкистадоров, это бесспорно. Но с другой стороны:
Растоптанная Римом Греция сделала свою культуру и язык культурой и языком завоевателей.
Маленькая Иудея, уничтоженная Римом до такой степени, что по территории ее столицы Иерусалима прошли бороной, уничтожила Рим, ибо из ее недр вышла религия, завоевавшая Римскую империю, и не только ее!
Франция Людовика XIV не одерживала вроде бы сногсшибательных военных побед. И культура окружающих ее стран — Испании, Англии, Германии — была как будто ничуть не ниже. И вдруг французский язык сделался языком культурной Европы настолько, что даже в далекой России правящий класс заговорил по- французски, да так основательно, что спустя полтора века героиня величайшей поэмы, когда-либо написанной по-русски, пишет письмо возлюбленному по-французски, ибо «она по-русски не умела».
Есть и другие примеры. Но давайте внимательнее приглядимся к этим, считая что sapienti sat все, что больше трех. Зададимся вопросом и попробуем получить ответ на него: каким образом без единого выстрела, а в первых трех примерах даже в результате сокрушительного военного поражения язык и духовные ценности той или иной нации могут перейти в стратегическое интеллектуальное наступление?
В порабощенной Греции это чудо было сотворено горсткой философов, ученых и ораторов, которые, будучи привезенными в Рим (в качестве рабов!), завоевали хозяев. Интеллектуально завоевали. Ибо греческий язык стал языком, на котором обязательно должен был говорить образованный италиец, а мрачное мировоззрение Рима с легендами о кормящих грудью основателей города волчицах и строгой деревенской моралью Катона Старшего было в корне преобразовано очарованием греческого мировоззрения (вспомним хотя бы Диан с множеством грудей римской архаики и сравним их со скульптурами того же — и даже более раннего — времени Артемиды, богини-охотницы. Что между ними общего, чтобы отождествить? Да ничего. Кроме почти фанатического желания римлян быть причастными к культуре порабощенного ими народа!)
В порабощенной римлянами Иудее нашлось несколько человек (мы даже можем сказать совершенно точно, сколько их было: двенадцать), которые верили в то, что могут духовно преобразить мир. Перед ними стояла махина римской армии, налаженное колесо принуждения, цирки (ничего себе цирки — в них ежедневно прилюдно убивали сотни людей — не только как развлечение, но и как назидание) и распятия вдоль Аппиевой дороги, империя по имени РИМ, при звуке имени которой прочие провинции дрожали и не помышляли даже о малейшем сопротивлении. Но эти двенадцать человек верили в то, что могут сокрушить империю. И во второй раз сокрушили победоносные римские армии, спустя четыреста лет после греков, завоевав Рим сначала духовно, а затем и буквально, сделав свою веру верой Империи и ее повелителей.
А что произошло во Франции? При Людовике XIV несколько высокородных женщин открыли салоны.
Всего лишь салоны! В которых смешался глас рассудка с блеском легкой болтовни, а под маской гривуазности обсуждалось все на свете: от этики и этикета до греческой демократии и мироздания. Причем посещались эти салоны и аристократами, и писателями, и философами, и учеными (которые стали пользоваться общественным уважением примерно в это же время — но не ранее [Несомненно, в этом процессе сыграли роль и стипендии, учрежденные Людовиком XIV в поддержку ученых, до того повсеместно находившихся в презрении и прозябании (приблизительно так же, как их коллеги в Российской Федерации сегодня). Так же как в становлении русского балета сыграли роль высокие зарплаты и гарантированные пенсии артистам императорских театров, учрежденные Николаем I. Но это предмет особого разговора.]). Это было как бы непрерывное состязание в изяществе речи и остроте мысли, как бы ежедневный интеллектуальный фейерверк! И что же? В этих салонах, как в кузнице, был выкован французский язык, встав на который, как на фундамент, явились поэты, философы, драматурги, очаровавшие, преобразившие и покорившие Европу.
Из этих примеров видно, как много может сделать небольшая или сравнительно небольшая группа людей, находящихся даже в экстремально неблагоприятных условиях, при соблюдении двух условий: во-первых, если им есть что нести другим народам и людям, и, во-вторых, если в них есть неколебимая вера или, говоря на языке пришибленного неверием в веру двадцатого века, пассионарность и оптимизм.
