Знание-сила, 2004 № 01 (919) - [42]
"Т. Умилихт! У нас в этой области большое рвачество и кустарничество. У нас нет с отъездом Агранова лица, достаточно компетентного, который этим делом занимался бы сейчас".
Из заметок Ф.Э. Дзержинского после разговора с В.И. Лениным об организации высылки интеллигенции 4-5 сентября 1922 года
Ленин был большим энтузиастом высылок интеллигентов за границу. Он требовал их с таким жаром, что невольно начинаешь видеть за этим какой-то скрытый личный мотив, особую личную неприязнь к интеллигенции. Однако более массовых высылок не проводилось. Может быть, сыграло роль мнение Дзержинского, который в мае 1923 года в письме В.Р. Менжинскому высказался против таких акций (письмо, кстати, поражает неожиданной сдержанностью и гуманностью).
Ленин называл высылку заменой расстрела. В сущности, на фоне, скажем, дела В.Н. Таганцева, по которому за год до того, в августе 1921, был расстрелян 61 человек (в том числе поэт Н. Гумилев), по сравнению с предшествовавшим революционным террором и последующим сталинским, высылка за границу выглядит весьма гуманной. Вероятно, сыграло роль то обстоятельство, что как раз тогда правительство советской России добивалось международного признания. Ведь и по большому процессу эсеров вынесенные смертные приговоры были сначала отсрочены исполнением, а затем заменены пятилетним тюремным заключением.
30 августа в "Правде" было напечатано интервью, данное Л.Д. Троцким американской журналистке Луизе Брайант-Рид. Троцкий объяснял, что "те элементы, которые мы высылаем или будем высылать, сами по себе политически ничтожны. Но они — потенциальное оружие в руках наших врагов. В случае новых военных осложнений мы вынуждены будем расстрелять их по законам войны. Вот почему мы предпочитаем сейчас, в спокойный период, выслать их заблаговременно. И я выражаю надежду, что вы не откажетесь признать нашу предусмотрительную гуманность". Логично по-своему. Особенно если учесть, что высылались люди по одному лишь подозрению, не только без суда и следствия, но и без какой-либо конкретной вины. И если вспомнить, что самому Троцкому оставались считанные годы до собственного изгнанничества.
Интеллигенцию выслали. Страна лишилась этих людей, их умов, их трудов. Сами они, судя по всему, хоть и были оторваны от родной почвы, но уцелели физически. А те, кому удалось в 1922-м избежать высылки, погибли полтора десятилетия спустя в сталинском терроре. Уехавшие продолжали творить, преподавать, мыслить, писать и публиковать книги. Через эти книги они возвращаются сейчас в Россию.
Все основные документы, касающиеся этой истории, представлены на выставке. Всего — более 300 экспонатов. Открывает ее впечатляющий раздел о голоде 1921 года. Плакаты Помгола, фотографии голодающих детей, образцы хлеба, выпекавшегося в голодающих районах (на хлеб похоже мало), сохранившиеся в собрании эмигрантского Русского заграничного архива в Праге. Рукописи Ленина, касающиеся перехода к НЭПу. Завешание патриарха Тихона, написанное в конце 1923 года в ожидании ареста, расстрела — чего угодно по тем-то временам. Письма Ленина, Троцкого об изъятии церковных ценностей. Документы о подготовке процесса эсеров, об усилении борьбы с меньшевиками, информационные сводки ГПУ, газеты, плакаты. Фотографии всех основных партийцев, задействованных в подготовке высылки интеллигенции, причем именно на 1922 год. Можно еще раз вглядеться в тогдашних Ленина, Троцкого, Сталина, Дзержинского, Зиновьева и прочих. Фотографии видных чекистов. Яростные ленинские записки. Вещи с его стола в Горках. Докладная записка Агранова. Списки. Выписки из протоколов. Ходатайства об отмене высылки. Портретные зарисовки, сделанные на борту парохода: С.Л. Франк с детьми, И.А. Ильин и С.Е. Трубецкой сидят у борта на фоне закатного солнца, М.А. Осоргин, у которого ветром снесло шляпу. Страницы эмигрантских газет о встрече высланных. Кое- что из их личных вещей.
Последний зал выставки посвящен жизни и творчеству этих людей в эмиграции. Не всех, конечно, выбраны несколько из самых известных: писатель М.А. Осоргин, политический деятель и литератор А.В. Пешехонов, астрофизик В. В. Стратонов, историк и публицист В.А. Мякстин, историк С.П. Мельгунов, историк и богослов Л.П. Карсавин (ему особенно не повезло: в качестве заграницы жил в Каунасе, после присоединения Литвы к СССР был репрессирован и умер в лагерях), философы Н.А. Бердяев, С.Л. Франк, Н.О. Лосский, П.А. Сорокин и другие. Про каждого — обстоятельная биографическая справка, архивные документы, книги.
Завершает выставку то самое письмо Дзержинского Менжинскому о его больших опасениях в связи с массовыми высылками.
Кому в этой истории повезло? Кому нет?
Понемногу о многом
— Сколько будет, если 12897 умножить на 13863?
— 729° — ответил Швейк, не моргнув глазом.
В данном случае бравый солдат Швейк вообще не задумывался, но если бы этот вопрос задали английскому крестьянину Джедду Бакстону, жившему в XVIII веке, ответ был бы абсолютно точным. Этот неграмотный человек, не умевший даже писать цифры, обладал феноменальным качеством умножать и делить в уме огромные числа с поразительной точностью.
