Знание-сила, 2003 № 06 (912) - [19]

В будущее техники можно заглянуть, выделив малую, но целостную, способную развиваться ее единицу — предел системного деления техносферы. Назовем ее «персональной техникой». Это часть техники, обслуживающая далее неделимый элемент человечества — личность. Практически это дом с его техническим оснащением, включающим личный транспорт. Это система вполне определенная, обозримая и вместе с тем синтетическая. Ведь мы уже знаем, что все орудия сходятся, как к своему прообразу, к человеческому организму: если в технику проецируется тело в целом — получается дом.

Как проекция в материю функций человеческого организма, дом человека — это совокупность орудий для приема и переработки вещества и энергии окружающего мира в вещество и энергию его обитателя. Костномускульному оснащению человека соответствует механика дома; его органике, средствам пищеварения, переработки вещества из внешнего во внутреннее — энергетика; нервной системе, связывающей органы чувств с мозгом, — информатика.

Техносфера — это искусственная оболочка Земли, воплощающая человеческий труд, организованный научно-техническим разумом. Это тоже проекция человека. Материальное производство, состоящее из вещественно-энергетических комплексов, — это механический слепок костно-мускульного тела организма. Информационное производство копирует нервную систему. Средства массовой коммуникации связывают органы чувств, функции нервной системы и мозга. Стало быть, техносфера и дом, несмотря на все их различия, функционально подобны.

Предметы, находящиеся в общественной собственности, имеют ту же структуру, это совокупность средств извлечения, перемещения и переработки вещества, энергии и информации. К ним добавляются только средства связи — обмена всеми этими субстанциями. Они же определяют структурное отличие дома от города. Если за обобщенной формой дома всегда просматривается сфера, то за формой связи — нечто вроде трубы. Эволюционно нарастает связность технического космоса — плотность и дальность связей. Когда они сплетаются в единое гнездо, возникает новая форма их целостности — техносфера.

Что же представляет собой дом настоящего и предвидимого будущего? Какова всеобщая форма этой «машины для жилья»?

Это материальная оболочка, которую пронизывают потоки вещества (продукты питания), энергии (тепловые и электрические приборы и сети) и информации (радио, телефон, телевизор, компьютер).

В целом это система жизнеобеспечения, изолирующая человека от враждебного мира, но прозрачная для полезных потоков вещества, энергии и информации. Дом освободил человека от давления среды, от необходимости истончать свои органы в ответ на ее вызов. И все же историю дома можно рассматривать как прямое продолжение эволюции организма. С тем лишь отличием, что дом приспосабливается не только к среде, но и также к другим домам — к городу и в конечном счете к техносфере.

Со временем эта капсула продолжает замыкаться. Она все полнее изолирует человека от окружающего мира, отражая его в себе. Все чаще поставляются «на дом» не только культурные занятия и развлечения, и не только пищевые продукты, но и работа. Круг надомных работ быстро расширяется, и при окончательном утверждении постиндустриального общества, когда большинство людей станут служителями информации, капсула жилища окажется не только бытовой, но и производственной ячейкой. Телеэкранами, отражающими внешний мир, станут ее стены, а может, и все ее внутреннее пространство. Ничто не помешает оболочке полностью замкнуться в «монаду без окон», сделав все контакты ее обитателя с другими людьми дистанционными. А в будущем не видно никаких ограничений на мобильность этих капсул — способность перемещаться в любую точку технически освоенного пространства. Город будущего — это каркасы, увешанные гроздьями пришвартованных к ним электронных монад.

Итак, дом человека — это отображение в материю его органического тела, все более полное и дифференцированное по мере развития техники. Как часть всечеловеческой техники, он — малая копия техносферы. Это технический микрокосм, предел делимости технического макрокосма.

По мере прогресса все содержимое внешнего мира разбирается на элементы, затем собирается заново во множество микрокосмов и вручается каждому «по способностям» или «по потребностям». И готовится еще меню из виртуальных миров, проецируемых внутрь каждой капсулы во всем великолепии их чувственных качеств. Созданием миров, неотличимых от реального, увлечены сегодня устроители «искусственного интеллекта». Каков же предел этих устремлений?

Существо, заключенное в подобную капсулу, напоминает монаду: атом не физики, а метафизики — «живое зеркало Вселенной». Лейбниц разумел под нею экстравагантное существо, эквивалентное одновременно и точке нашего мира, и всему миру. Снаружи оно выглядит точкой, а изнутри — Вселенной. Чтобы вообразить подобное существо, достаточно научиться менять внутреннюю точку зрения на внешнюю, не покушаясь притом на размерность нашего мира, то есть обходясь без кувырков в «четвертое измерение».

Монады, как известно, «не имеют окон». Не потому, что они необщительны, а потому что изнутри бесконечны и не имеют внешнего мира, каким могли бы при случае заинтересоваться. Поэтому они не знают основной проблемы живого существа — смерти. Так вот, не нацелилась ли наша техника на практическое решение этой проблемы — монадостроение?