Знание-сила, 2002 № 11 (905) - [13]

10 декабря 1929 года вносит заметный поворот в ход следствия. В этот день был допрошен как свидетель начальник Воронежской сельскохозяйственной опытной станции Грищенко П.П., 27 лет, член ВКП(б) с 1918 года, образование низшее, из рабочих. По мнению Грищенко, во всем виноваты Дмитриев и Зенкевич. «При чем добавлю, что Дмитриеву и Зенкевичу нужно доверять меньше, чем Головастикову, так как Дмитриев, насколько мне известно, был в армии Колчака. Зенкевич тоже человек не вполне благонадежный».

Как видим, Грищенко, даже не будучи специалистом по землеустроительным работам, одним классовым чутьем определил, кто виноват. И следствие, видимо, поняло, что его аргументы, хотя и не содержат технических расчетов, являются самыми вескими.

Новый 1930 год начался с передачи дела П.Ф. Дмитриева из ведения Россошанского суда в ОГПУ.

Несостоявшийея доносчик

Дмитриев выразил свое несогласие с обвинением во вредительстве и написал объяснение о причинах заболачивания каналов (отсутствие ухода за ними, установка на них гатей и запруд для проезда и т.д.). Прямым вредителем на работах по Тихой Сосне он назвал А. Зенкевича, которому вскоре и было предъявлено соответствующее обвинение. Как, впрочем, и Дмитриеву.

2 апреля 1930 года к следствию был привлечен свидетель П.А. Солдатов – заместитель губернского мелиоратора при А. Платонове и при А. Зенкевиче. Примерно за пол года до того он был завербован ОГПУ. «Дело осведомителя» в материалах архива мы не обнаружили, однако наш руководитель когда-то знакомился с ним. Оно не содержало никаких доносов. Более того, «Дело осведомителя» приобшили к следственным материалам позже именно как документальное доказательство того, что обвиняемый Солдатов П.А., хотя и был завербован, но в качестве осведомителя ОГПУ, сославшись на постоянные командировки, не работал.

Это утяжелило положение Солдатова, обвиненного в контрреволюционном преступлении, во много раз: факт обмана советской власти в лице ОГПУ был неопровержим, и ОГПУ не мог этим не воспользоваться для того, чтобы психологически раздавить Солдатова, предъявив ему его собственную расписку в пустой папке. Брат во Франции и погибший в белой армии сын и без того делали Солдатова беззащитным перед властью, чем и воспользовалось ОГПУ, вербуя его. Но после такого обмана ему не на что было надеяться. Он был раздавлен, и его устами следствие могло провозглашать все, что хотело.

Мы не знаем, что пережил этот человек, и не наша задача осуждать его. Наша задача – понять происходившее. Солдатов не был героем на следствии, но и доносов он не писал. И мы с удовлетворением отклоняем это обвинение в его адрес.

Контрреволюционная вредительская организация мелиораторов

На первом допросе Солдатова речь шла не о его недоносительстве. И даже не о работах на Черной Калитве и Тихой Сосне. Следствие интересовало письмо, написанное мелиораторами в защиту уволенного в 1927 году их коллеги Ковальчука, под которым они пытались собрать как можно больше подписей.

В деле, которое вел следователь Капранов, все обвиняемые, защищаясь, перекладывали вину друг на друга В их действиях невозможно было усмотреть даже простого сговора. А тут целая группа мелиораторов выступает как союзники, действуют по единому плану, поддерживают связь друг с другом. От этого уже один шаг до организации.

21 апреля 1930 года сразу два человека (какое совпадение!) – обвиняемый А. Зенкевич и свидетель (пока еще) П. Солдатов – заявляют.

Зенкевич А.Л.: «В контрреволюционную вредительскую деятельность, ставившую своей целью срыв мелиоративных работ, дискредитацию их в глазах населения и ослабление могущества Советского Союза, я был вовлечен губмел и оратором Платоновым в 1924 году».

Солдатов П.А.: «Во вредительскую работу я был вовлечен в 1924 году инж. Платоновым, бывш. губмелиоратором. В тот период, предшествовавший организации области, состав Воронежской контрреволюционной группы насчитывал в себе следующих лиц: Платонов, Солдатов, Зенкевич, Дмитриев. Рябов и Николаев».

Теперь речь будет идти не просто о «недорытии канала», а о действиях членов нелегальной организации, что резко меняет характер обвинения. С этого момента А. Платонов и эта организация представляют собой неразрывное целое.

То обстоятельство, что это сообщают следствию сразу два человека после того, как и тот, и другой ранее уже допрашивались, по нашему мнению, подтверждает не только искусственность и надуманность версии о вредительской организации. Маловероятно, что это произошло без подсказки (предложения, давления) следователя.

Мы думаем, что Воронежскому ОГПУ недостаточно было просто «создать» вредительскую организацию. По замыслу ее создателей, она должна была быть масштабной, разветвленной, должна была иметь членов в Москве, управляться оттуда. Тогда «Дело мелиораторов ЦЧО» походило бы на провинциальное, но знаменитое «Шахтинское дело», в котором, кроме провинциальной части, была и «московская группа».

Не было ничего проще и удобнее, чем протянуть вредительские связи «во времени и пространстве» через А. Платонова, бывшего губмелиоратора, постоянно связанного с Москвой.