Знание-сила, 2002 № 03 (897) - [11]
Я работаю в Абхазии лет десять, научился говорить, стал почти своим и однажды в крепости, где абхазы спаслись от арабов в VII веке, услышал страшные для себя слова – сказал их известный человек, Гиви Смыр, открывший еще в советское время Новоафонские пещеры – он залез туда случайно, будучи мальчишкой, и открыл огромные залы, тянувшиеся километрами высотой в десятки метров. Сейчас он работает хранителем этой крепости. И вот ночью после долгой работы днем и вечернего затянувшегося винопития Гиви Смыр говорит мне: «Ты стал очень опасен». – «Почему?» – «Ты очень близко подобрался к абхазскому сердцу, одно твое неправильное движение может быть смертельным». Одно дело – изучение быта, кружев и рюшечек, другое – моя работа. Изучение человека, его души, потому что «сердце» тут иносказание, изучение самых тонких человеческих структур, характера, его тончайших особенностей – это опасно. Слишком много знаешь, многое понимаешь – это опасно. Слишком близко подобрался! Или оставайся совсем, или уходи. Вот в чем риск профессии – стать своим, будучи чужаком. А для себя – стать их частью, потеряв себя. Но это – тот аристократический риск, который делает твою профессию наукой, а жизнь – осмысленной.
Наша беседа затянулась. Оставим на следующий раз остальные «секреты» Яна Чеснова. А здесь скажем, что судьба – это быть верным себе – своему дарованию, интересу, характеру. И тогда выясняется масса важнейших подробностей жизни, которые вполне могут изменить мир к лучшему.
«Другому как понять тебя?»
Григорий Зеленко
Террористическая акция 11 сентября прошлого года вызывает множество серьезных вопросов. Что это было – изолированное действие кучки экстремистов или начало долговременного процесса столкновения воинствующих мусульманских групп с западным миром? Какая масса, какие слои населения мусульманских стран могут быть вовлечены в это столкновение, да и могут ли быть вовлечены вообще?
Для ясного ответа на эти вопросы и тем более для выработки трезвой и эффективной политики отношений в «большом доме» человечества нужно точно понимать намерения различных сторон, их культурные и духовные особенности.
Это – трудная задача, и опыт XX столетия показывает, как часто она решалась неправильно или не решалась вовсе.
В истории Второй мировой войны есть одна яркая страница – яркая, но остающаяся практически всегда за пределами исторических и военно-исторических описаний. Это страница, которая могла бы послужить основой для весьма серьезных исследований, – о «ножницах» между политикой и разведкой, о том, как политическое и военное руководство не умело понять достоверность разведывательных данных и на этой основе правильно оценить намерения и возможности противостоящей стороны. Разведки порой, конечно, ошибались, но и тогда, когда их сообщения рисовали правильную картину, они не становились основой для надлежащих решений.
Самый яркий пример тут, пожалуй, Сталин. От разведки всех уровней поступали данные, которые полностью освещали готовность вермахта к броску на восток и почти полностью – развертывание всех частей первой линии вермахта за исключением, пожалуй, тех, которые были выдвинуты на границу в последние три-четыре дня. Сталин, как известно, развединформации не поверил и вплоть до 22 июня оставался в плену предвзятых оценок, не отражавших политические и стратегические реалии момента. Поверил Гитлеру!
С другой стороны, Гитлер не верил донесениям своей разведки, которая в истинном свете показывала грандиозную мошь советской военной машины; он считал, что вся реальная военная сила СССР сосредоточена в западных округах, и когда на фронт стали поступать эшелоны с танками и артиллерией из глубины страны, был немало этим обескуражен. А потом и потрясен. Точно так же он не сумел понять возможностей военно-промышленного потенциала Америки, а главное – готовности ее народа сражаться («Эти развращенные демократией клерки…»).
Англичане и французы неправильно оценили и общую направленность политики Гитлера (хотя он правдиво изложил ее в книге «Майн кампф»), и его возможные шаги после Мюнхена, и данные разведки о направлении удара во Франции.
Американцы, получив хоть и не слишком точные и определенные данные разведки, проглядели поход ударного японского авианосного флота к Гавайям – и случился Перл-Харбор.
Итог, кажется, ясен: чтобы адекватно оценивать сведения, получаемые разведкой, надо противника хорошо знать и хорошо понимать мотивы его действий. Только это позволяет вырабатывать соответствующую требованиям обстановки линию поведения.
Кстати, если выйти за рамки темы «разведка», то и тут мы видим серьезную неадекватность в понимании противника. В нашей военно-исторической литературе читателю – нередко исподволь – внушается мысль о том, что Гитлер намеревался военным путем победить СССР: разгромить РККА, оккупировать территорию и т.д. Между тем Гитлер военным путем планировал нанести СССР удар такой силы, после которого «этот колосс на глиняных ногах» рухнул бы и развалился сам. Гитлер обманулся: он слишком поверил в сталинскую пропаганду о борьбе с «внутренними врагами», в действительность печально знаменитых «процессов» 1937-1938 годов, которые, на самом деле, были ужасающей фальшивкой. Из всей политической обстановки второй половины 30-х годов в СССР Гитлер сделал вывод о том, что силы, противостоящие Сталину и вообще советскому строю, – многочисленны и могут сыграть решающую роль в развале СССР. А чтобы развязать руки этим силам, достаточно лишь уничтожить главные силы РККА в первых же сражениях.
