Когда организм живет по старинке
Итак, изменения в жизни человека приводят к тому, что спектр заболеваний, от которых он страдает, меняется: мы все сильнее подвержены редким когда-то недугам, на которые даже не реагируем сразу, лишь терзаясь позже вопросами: «как» и «почему». В свою очередь, определенные состояния организма, прежде игравшие полезную роль, теперь ощущаются нами как нечто болезненное.
На палубе корабля, в салоне старенького самолета или на карусели нас часто укачивает. К горлу подступает тошнота. Почему же организм так бурно реагирует на незначительные, казалось бы, раздражители? Почему мы страдаем от «морской болезни»?
Потому что, когда нас укачивает, страдает вестибулярный аппарат. Мы теряем ориентировку в пространстве. Что это значило в те времена, когда не было ни авиации, ни навигации? Что в организм попал яд! Наших предков тошнило, когда они съедали что-то токсичное. Ведь яд, в частности, действовал на механизмы, управляющие движениями глаз. Изображение перед глазами «плыло», кружилось (подобное чувство знакомо, например, людям, принявшим изрядную дозу алкоголя). В этом мире, ставшем вдруг неустойчивым, человек терял ориентировку. Отравление! Организм как можно быстрее извергал съеденное, надеясь спастись от токсинов. Вот и теперь, стоит нам выбраться на палубу подрагивающего корабля, как организм пытается повторить давний, помогавший предкам опыт.
Другой пример: маниакально-депрессивный психоз (любимый диагноз советских психиатров). Его основные симптомы: уныние и страх. Человеку все надоедает; жизнь не удалась; жить незачем; кругом одни враги; за спиной постоянно устраивают какие-то «заговоры». «Все вокруг ополчились на меня!» Он по-обломовски сворачивается на диване калачиком и бесцельно шел кает телевизионным пультом, не желая никого видеть. Его особенно раздражает и пугает то, что ближние сочтут его «психически ненормальным»! У нас в стране подобные навязчивые состояния долго пытались лечить медикаментозно. Но так ли уж вредны и бессмысленны приступы депрессии?
В них можно усмотреть особую, древнейшую тактику организма, помогающую выстоять в борьбе с трудностями. Человек бессознательно пробует справиться с проблемами, разобраться в которых его разум бессилен. Впадая в жестокую депрессию, мы погружаемся в странный «дневной сон», чтобы через несколько месяцев с новой энергией пробудиться к жизни.
Подобной тактики придерживаются подчас и животные. Американский биолог Ли Э. Дугаткин долгое время наблюдал за стайками гуппи. Среди этих красивых рыбок тоже нашлись очень боязливые особи. Они всюду видели врагов; им то и дело мерещился подвох. И жизнь… вознаграждала их. Другие, уверенные в себе рыбки при появлении хищника, например окуня, порой игнорировали опасность и становились его добычей. А эти, с вечным призраком страха в глазах, уносились от хищника торпедой.
Болезненная боязливость помогала и нашим предкам выжить во враждебном им мире. Кроме того, склонность к унынию и самоизоляции сглаживала конфликты внутри социальных групп, давала возможность окружающим забыть дурные проступки, совершенные индивидом. Он удалялся от всех, чтобы вернуться «с незапятнанной репутацией».
Еще один пример. Считается, что быть полным плохо. Родители крепятся сами и отваживают детей от булочек или чипсов, раз и навсегда уяснив, что, прибавляя калории, мы отнимаем здоровье. Но уроки воспитания проходят даром. Дети все так же тянутся к запретной пише и капризничают в ответ на наши диеты. Что-то глубинное, подсознательное побуждает их питаться вопреки науке.
Ответ надо искать опять же в прошлом. В ледниковом периоде в пище человека постоянно не хватало жиров, углеводов и сахаров. Рацион был очень скуден. Долгой зимой люди слабели и умирали от нехватки питательных веществ. Спастись можно было, раздобыв что-нибудь богатое калориями. Так, в нас укоренилась тяга к пише, помогающей нагулять жирок. Эти пышные животы, которых мы стыдимся, – дань долгим тысячелетиям, когда выживали лишь успевшие наесться досыта. По биологическим меркам, ледниковый период кончился «каких-то несколько дней назад». Мы еще не успели отвыкнуть от дурной манеры не проносить кусок мимо рта. И вот, угождая чреву, безнадежно портим свою внешность, все дальше отступая от идеала красоты. Диеты не помогают Посидев на них, мы чаше всего тут же «спохватываемся» и снова начинаем полнеть, поневоле съедая «за себя и своего предка», жадно взиравшего на мамонтов. Лучше понять всю тщетность попыток и успокоиться. Что-то хорошее есть и в лишнем весе. Человек упитанный, дородный легче переносит невзгоды. Этих толстокожих оптимистов ничем не пробьешь.
Гармония поверяется генетикой?
Вообше понятия «болезни» и «здоровья» очень расплывчаты. Многое зависит от того, с какой точки зрения смотреть на человека. То. что долго считалось нормой, ныне вызывает тревогу. Пышные тела рубенсовских женщин четыре века назад дышали здоровьем, но под критическим взором некоторых наших современниц знаменитые полотна лишь «наглядно демонстрируют ужасные пороки ожирения». Столь же спорна и диагностика психических заболеваний, как явствует из примера с депрессией. В свое время могли показаться эпатируюшими слова Фрейда о том, что нет четкой грани между шизофренией и ее отсутствием, как нет и каксгй-либо строго определяемой психической нормы. На исходе века мнение то же. «Понятие психического заболевания не может быть противопоставлено понятию психического здоровья, ибо последнее является не сугубо медицинским. а социальным», – отмечает, например, французский психоаналитик Поль Берщери. «Нет никакой непроходимой грани между шизофрениками, параноиками, олигофренами, невротиками и прочими» – таков итог исследования, проведенного российским психиатром С.Я. Брониным (см. «Знание – сила», 10/2000). Подобные цитаты можно множить.
