Почему эти затонувшие города так долго оставались неизвестны археологам? За последний миллион лет Нил принес в дельту огромные массы отложений. По подсчетам ученых, толщина их слоя могла бы составить около девятисот метров. После череды подземных толчков эти мягкие пласты осыпались, скрывая городские руины. По мнению участников подводных раскопок, работы в местной бухте хватит лет на пятьдесят. Здесь, у побережья, «лежат сокровища сродни богатствам легендарной Атлантиды». Попробуйте представить себе, что Нью-Йорк вкупе с пригородами опустился на дно моря и был обнаружен лишь через две тысячи лет. Какое раздолье для будущих археологов! Ведь вода великолепно консервирует оказавшиеся в ней предметы. Со временем в древней гавани Александрии можно создать подводный музей, который наверняка станет центром туризма.
(Вообще о привычной историографии образ Александрии меркнет на фоне Рима и Афин, которым посвящено множество книг и статей. А ведь, по последним оценкам экспертов, здесь проживало более миллиона человек. Все пространство города, вытянувшегося на тридцать километров вдоль побережья, было почти сплошь застроено домами, храмами и портовыми сооружениями. Еще путешественник XII века Вениамин Тудельский писал: «Город этот чрезвычайно многолюден, а улицы его так длинны, что кажутся бесконечными». Упадок пришел позднее. Исследование Александрии и ее окрестностей фактически начато сейчас заново.)
Столь же плохо изучено побережье Малой Азии. Очевидно, что в бронзовом веке здесь, помимо Трои, существовал целый ряд торговых центров. Теперь все они погребены под толстыми слоями речных наносов. Чтобы определить расположение древних гаваней и тем более раскопать их, нужно использовать самую современную технику.
Карта Малой Азии бронзового века вообще изобилует «белыми пятнами». Так, один из хеттских царей, бахвалясь, перечисляет девяносто городов, разрушенных им во время карательного похода в западную часть полуострова. Ни один из этих городов пока не удалось идентифицировать.
А ведь многие прославленные ионийские города, по мнению авторитетных историков, зиждутся на более древних руинах. В Эфесе и Милете уже находят подтверждение их словам. Археологи, не обремененные классическими шорами, могут указать в Эгейском регионе немало объектов, достойных изучения. В бронзовом веке громоздят мощные крепостные сооружения на Эгине и Кикладских островах, строят крупные поселения на Лемносе, Лесбосе, Хиосе, Мелосе, создают колонию художников и купцов на острове Санторин. Все эти древние поселения ждут своих археологов. Здесь нужно проводить тщательные раскопки. На нас надвигается бронзовый век!
Людей, живших в Средиземноморье задолго до классической античности, исключая египтян и критян, мы привыкли считать «варварами». По нашим расхожим понятиям, они жили небольшими, замкнутыми общинами, связь между которыми поддерживалась от случая к случаю, нерегулярно. Открытия археологов заставляют нас по-иному взглянуть на общество бронзового века. Мы видим становление крупных территориальных объединений, поддерживавших тесные отношения с отдаленными регионами. Видим расцвет торговли, формирование классового общества. Историкам этой эпохи уже нельзя, как прежде, замыкаться в тесных границах своего региона. Эта эпоха была временем бурного обновления социума, временем изобретений и открытий.
Итак, чем больше мы обнаруживаем фактов бронзового века, тем решительнее должны отбросить наши прежние классические пристрастия. Объявлять Древнюю Грецию колыбелью европейской цивилизации можно с тем же успехом, что и утверждать, будто бы вся европейская культура нового времени обязана своим происхождением, например, Флоренции Медичи. Грубые, топорные раскопки, проведенные искателем Трои Шлиманом и открывателем Крита сэром Артуром Эвансом, стали, несмотря ни на что, счастливым событием в археологии – без «глубоких надрезов», сделанных этими авантюристами от науки, мы не заглянули бы в эпоху бронзового века.
Все чаще свои открытия археологи совершают, используя приборы из арсенала физиков и химиков – представителей точных наук. Эти средства дают новый, мощный стимул к развитию археологии. Она ведь слишком долго оставалась «интуитивной» наукой. Главным действующим лицом в ней был человек, по своему произволу выбиравший, «где мы копаем, где нет». Ученые наугад «стучались в прошлое».
Совсем иное дело, когда у археолога под рукой есть приборы, помогающие «видеть сквозь землю». Возвращаясь к открытию Каноба, стоит отметить, что впервые в практике подводных исследований так широко и на такой большой территории использовались магнитометры. С их помощью был составлен точный план местности, на который нанесены затонувшие строения.
Настоящим парадом достижений археологии стали новые раскопки Трои, начавшиеся в 1988 году под руководством немецкого ученого Манфреда Корфмана. Так, с помощью магнитометра удалось обнаружить рвы, опоясавшие город. Они окаймляли обширную территорию площадью 200 тысяч квадратных метров, тогда как известные прежде руины занимали площадь в десять раз меньше. В этой вновь открытой части Трои лежал Нижний город – скопление глинобитных построек, населенных ремесленниками и другими простолюдинами.
