Знание-сила, 2000 № 10 (880) - [41]
А депрессия? Кажется, она выглядит и переживается одинаково как в случае тяжелой патологии, которую она сопровождает, так и без оной, когда она отравляет нам существование сама по себе. Но ведь мы-то сами про себя не знаем, есть она там, у нас в глубине или можно взять себя в руки, попить валерьянки, в конце концов, – и все само собой рассосется…
Мы все время скользим по краю неведомого нам континента и часто не знаем, где находимся в данный момент. А иногда, быть может, сознательно выбираем безумие как забытье. Одна женщина семидесяти девяти лет после ареста дочери перестала узнавать близких, ходит под себя и время от времени куда-то собирается..
Помните, как кончается фильм «Страна глухих»? Вполне нормальная девушка, не желая больше принимать жесткую реальность нормальных, как бы принципиально, нарочно глохнет. Не хочет слышать. Вот и эта женщина – не хочет она больше, хватит с нее, это ее форма ухода. Можно – с десятого этажа, а можно вот так…
В Америке, где с ослаблением аскетичного протестантизма и ростом материального благосостояния, кажется, поверили, что человек рожден для счастья, как птица для полета, при первом же признаке несчастья, если есть деньги, бегут к психотерапевту. Под его руководством разводятся или сохраняют семью, отучают детей врать и учатся правильно вести себя при приеме на работу, возвращают спокойный сон, друзей и философское отношение к недостаткам ближнего. Психотерапевт прочно занял нишу священника и друга, традиционно исполнявших роль жилетки для жалоб и авторитетного советника.
У нас традиционные институты поддержания психического здоровья так или иначе оказались разваленными: ни партком, ни церковь для большинства не могут быть теперь той инстанцией, в которую стоит обращаться с извечным воплем: «Мой муж подлец, верните мне мужа!» или е жалобой на одиночество; в трудовом коллективе напряженно ждут, кого уволят следующим; в семье воспитанные вместо мамы государственными учреждениями люди порой не умеют любить ни детей, ни друг друга, ни самих себя (ну-ка, ну-ка, и какой диагноз вынес бы мне доктор Бронин после такой тирады? Маниакально-депрессивный психоз?). Новые, нетрадиционные институты пока не прижились – и по бедности, и по необразованности тотальной в психологии и психиатрии, и по недоверию к психиатрам, не сказать, чтобы совсем уж незаслуженному: нелегко так сразу забыть, что психиатрия долго была инструментом государственных репрессий…
Но мы еше не окончательно сошли с ума. Поскольку человек рожден не знаю для чего, но уж точно не для счастья, поскольку страдания все равно не избежать, наверное, можно научиться принимать его достойно. И тогда даже Самуил Яковлевич Бронин не сможет «пришить» вам какой-нибудь диагноз. Разве что капельки порекомендует – для лучшего сна. Чтобы были силы жить.
Известную схему А.В.Снежневского регистров психической патологии С.Я.Броиии приводит в своей книге, предлагая использовоть ее как модель «единого психоза вырождения». В движении от тяжелого к более легкому из расстройств эта схема выглядит так:
«В этой пирамиде место слабоумия занимает олигофрения – кок наиболее ранний и злокачественный синдром наследственного страдания, далее – эпилептическая болезнь, шизофрения (кататония), затем параноид. далее – аффективные расстройства… Главное противоречие этой схемы с действительностью – в ее привязке к началу жизни: чем ближе к рождению, тем патология тяжелее, хотя мы знаем, что существует не один, а по меньшей мере – два противоположных «полюса заболеваемости», и второй связан с концом нашего существования. Противоречие это преодолевается допущением зеркальной симметрии жизни – конечным возвращением человеческой одиссеи к ее истоком: старость и смерть как вывороченные наизнанку детство и рождение. Предположение это для психиотра не столь бессмысленно, как для других врачей: для него возвращение старика в детство и ребячество – феномен, наблюдаемый ежедневно (дай для общего биолога начало часто родственно концу, и речь в таких случаях идет о включении и выключении одних и тех же материально действующих генов). При током взгляде на события мы имеем не одну, а две симметричные пирамиды, «складывающиеся» основаниями на линии рождения-смерти и имеющие общей верхушкой так называемое психическое здоровье – время и состояние, в течение которого, с теми или иными послоблениями и задержками, действует отсрочка от генетически обусловленного фатума.
Набл.6. После школы пошел в армию. В течение года служить было легко, был произведен в сержанты. Вначале почувствовал необычного рода недомогание: болела поясница, беспокоили сердцебиения, «творилось что-то непонятное», перестал спать. Пытался лечиться гимнастикой, затем обратился к врачу Был на время освобожден от караулов, затем, когда болезненные явления «вроде бы прошли», вновь начал дежурить. В это время состояние резко переменилось: испытал необыкновенный подъем и прилив сил, стал много и ясно мыслить, с легкостью решал математические задачи, которые были недоступны ему прежде. Стал будто бы особенно хорошо играть в шахматы; возникло ощущение, что он может влиять на расстоянии на других. Обратил внимание на то, что волосы его не расчесываются, «стоят дыбом», понял, что и это – от исходящего от него «магнетизма». Наконец, среди маневров с особенной, кристальной ясностью понял, что его начальник – шпион, и закричал солдатам, чтобы те в него стреляли. Этого никто не расслышал: возможно, он «прокричал это про себя». В последующие две-три недели оставался в части, продолжал службу… «задним числом», по миновании психоза был стационирован.
