Знание-сила, 1999 № 04 (862) - [40]

Впервые в европейской практике эти нормы были четко зафиксированы на бумаге. И хотя вскоре король нарушил все подписанные им договоренности, и гражданская война разразилась с новой силой, авторитет Великой хартии вольностей не упал. Напротив, со временем она превратилась в своеобразный миф, легендарный документ, который зажил в сознании англичан собственной жизнью. На хартию начали ссылаться люди, не относившиеся к элите, никогда не видевшие ее текста, но слышавшие, что существует некая Хартия, защищающая их личные и имущественные права от королевских чиновников. В XV – XVI веках мы неоднократно сталкиваемся с тем, что купцы, протестующие против запретов на вывоз их товаров из английских портов, апеллируют к Великой хартии, якобы разрешавшей им беспрепятственно распоряжаться собственностью, в том числе и товарами.

Томас Бекет. Витраж из собора в Кентербери

Одним из важнейших последствий войн и противостояния короля и его подданных стало рождение английского парламента – старейшего в Европе, «колыбели» парламентаризма. Англичане законно гордятся тем, что «экспортировали» нормы парламентской демократии и в Новый Свет, и в Индию, и в Австралию и Новую Зеландию. Их «дар» стал в наши дни неотъемлемой частью политической культуры. Тем любопытнее взглянуть на обстоятельства и новый расклад политических сил, при которых возник английский парламент.

Это произошло в эпоху гражданских войн и баронских свар, когда общество было нацелено на ограничение произвола монархов. И, что чрезвычайно важно, английский парламент возник но инициативе оппозиции. Впервые собрание представителей всех сословий королевства созвал лидер баронов Симон де Монфор. Поэтому в отличие от подобных учреждений других стран – французских 1енеральных Штатов или испанских кортесов, английский парламент не был покорным и не ограничивался только вотированием налогов. Он достаточно смело вторгался в сферы экономического регулирования, в дела церкви, престолонаследия и другие столь же важные стороны жизни, требуя от монархов «добрых законов» в обмен на деньги налогоплательщиков.

К тому времени как дальновидные короли, подобные Эдуарду I, начали перехватывать инициативу у оппозиции и сами созывать парламент, в обществе уже сложилось представление о том, что парламент – это особый совет, представляющий интересы всех общин королевства и доносящий их чаяния до короля, без которого нельзя решать ни серьезные финансовые, ни политические вопросы. Довольно рано в парламентской практике утвердился принцип: «То, что касается всех, должно быть одобрено всеми».

Становление парламента было очень важным завоеванием общества, сделанным на волне борьбы с властью; он стал барьером на пути развития безграничной тирании и в то же время опорой и помощником тех королей, которые проводили дальновидную и взвешенную политику. Не удивительно, что именно в английском парламенте рождается такое понятие, как импичмент – вынесение обвинения высшему должностному лицу королевства, уличенному во взяточничестве, казнокрадстве или иных злоупотреблениях.

Закономерно и то, что английский парламент впервые в истории дерзнул начать судебный процесс над королем и отправил последнего на плаху в соответствии с законным приговором.

Практика средневекового английского парламента дала нам еше несколько чрезвычайно важных новшеств, поначалу имевших узкое значение, но со временем они приобрели более широкую трактовку и легли в основу современного понимания политических прав и свобод. Прежде всего, это «свобода слова», которую спикеры парламента стали испрашивать у короля в начале XVI века. Первым политиком, обратившимся к государю с просьбой не карать депутатов за критические или излишне горячие речи в парламенте, был знаменитый писатель-гуманист Томас Мор, спикер в 1523 году. К особым правам парламентариев как представителей «всего народа Англии» добавились также свобода доступа их делегаций к королю и «депутатская неприкосновенность» – свобода отареста на время парламентской сессии. Таким образом, многовековая парламентская практика внесла свою лепту в выработку представлений о правах индивидов, в данном случае тех подданных короля, которые представляли перед его лицом всю нацию.

Генрих II Плантагенет

Еше важнее было быстрое развитие теоретических взглядов на природу английского государства, которое во многом стимулировалось парламентской практикой. Уже в XIV – XV веках в умах англичан – теоретиков- юристов, парламентариев, просто образованных дворян и горожан, регулярно участвовавших в парламентских выборах, прочно укоренилась мысль, что Англия представляет собой так называемую смешанную монархию – по сути, конституционную, где верховный суверенитет принадлежит «королю в парламенте», то есть он разделен между государем и представителями подданных. При этом король должен был, по их мнению, править в согласии и соответствии с законами (значительной частью которых были статуты того же парламента). Если же король проявлял склонность к тирании, его подданные полагали, что имеют законное право на сопротивление.