Знание-сила, 1999 № 04 (862) - [28]
Один из чертежей аналитической машины (1858)
^Естественно, здесь не место для подробного разбора этой уникальной работы. Но некоторые моменты заслуживают, чтобы быть упомянутыми. Разбирая возможности аналитической машины в сравнении с разностной, Ала указывает, что нет никаких причин для ограничения операций только действиями над числами: «Она позволяет осуществить полное упривление при выполнении действий над алгебраическими и цифровыми символами», а в другом месте: «Она может выдавать результаты трех видов: символические… численные… и алгебраические в буквенных обозначениях». В примечании В рассматривается ЗУ и предлагается система для символического обозначения данных, содержащихся в памяти: кружок – число, квадратик – символ и так далее (чем не прообраз современного ассемблера?). В примечании D дана программа машинного расчета системы уравнений с двумя неизвестными. Программа дана в виде таблицы и при этом часто используется вполне современная символика, включая термин «рабочая ячейка». В примечании Е рассматривается краеугольное понятие программирования – цикл операций и даже цикл циклов! В процессе знакомства с работой молодой леди (ей тогда было всего 28 лет) приходится себе все время напоминать, что все это было в эпоху Пушкина, графа Монте- Кристо и начала покорения Дикого Запада.
И сам Бэббидж, и Ада прекрасно понимали, ЧТО они изобрели, – это доказывает довольно подробный разбор теоретических возможностей машины, см. цитату в эпиграфе. Это дало основания отцу современной информатики А.Тьюринту, увлекшемуся под конец жизни околофилософскими проблемами, ввести в своей знаменитой брошюре «А может ли машина мыслить?» (1956 г.) целый раздел под названием «Возражения леди Лавлейс». А Бэббидж в 1838 году упоминал о возможности, как бы мы сейчас сказали, моделирования химических процессов на ВМ и даже о «шахматных способностях» вычислительных машин! Даже создание библиотек программ они тогда обсуждали…
Так почему же хотя бы разностная машина так и не была изготовлена Бэббиджем, хотя еше при его жизни было построено несколько действующих экземпляров других конструкторов?
Причин тут много, одна из них – технологическая. Тогда не умели обрабатывать металл с нужной степенью точности с достаточной производительностью – а машина Бэббиджа содержала не одну тысячу только зубчатых колес. Вероятно, и сейчас технологи призадумались бы над возможностью постройки такой машины. А тогда, как уже упоминалось, ему самому пришлось изобретать технологии производства.
Интересно, что. кроме всего прочего, процесс создания его машины привел к заметному прогрессу в области тогдашней металлообработки. В частности, при прямом участии Бэббиджа были созданы поперечно-строгальный, токарно-револьверный станки, калибры, методы изготовления зубчатых колес и даже была высказана идея стандартизации деталей при массовом производстве. На разностной машине оттачивал мастерство выдающийся механик XIX столетия Уинворт.
Другой причиной его неудачи был его упрямый характер. Бэббидж был совершенно по-английски «принципиально принципиален», а это не лучшее качество для того, кто желает получить поддержку официальных кругов. С Королевским обществом он рассорился еше в самом начале, упрямо выдвигая передовые, но неприемлемые для того времени идеи политического характера. С его президентом Дэви он разошелся в 1826 году, когда тот фактически предал его при выдвижении кандидатур на пост секретаря общества. Если Бэббиджу что-то не нравилось, он не стеснялся заявлять об этом во всеуслышание, и более того – пытался бороться до победного, даже в пустяках, типа запрещения деятельности уличных музыкантов. (Несомненно, профессор Челленджер и подобные ему литературные персонажи во многом срисованы с Бэббиджа.) Конечно, это портило его имидж в верхах. Просто удивительно, что несмотря на весь его максимализм (как водится, он часто не замечал за собой того, чего требовал от других), у него все-таки было столько друзей. И – характерный штрих – его самолюбие и упрямство ни в коей мере не помешали ему всецело приветствовать появление действующей разностной машины шведских изобретателей Шютцев, что случилось уже в 1854 году. Впрочем, массовое производство разностных машин так никогда и не было налажено – слишком велика сложность и дешевле, очевидно, все-таки считать вручную.
Бэббидж был максималистом, думая, что можно преодолеть все трудности, было бы желание. Он шел от идеи к ее воплощению, нимало не считаясь с практическими возможностями своего времени. Это проявляется во всем, хотя бы в пресловутых 50 разрядах данных – такое число было востребовано на практике только в пятидесятых годах нашего столетия. Последний экземпляр разностной машины, построенный в 1933 году (потом уже началась эра ЭВМ) в той же Англии, значительно уступал разработке Бэббиджа. Принципы, заложенные им в конструкцию аналитической машины, вообще не могли найти воплощение в Механической конструкции, а возможно, не могут и сегодня, когда биением в 10 микрон на валу метрового диаметра никого не удивишь. Но какое счастье, что он оказался таким «упертым», иначе мы были бы лишены одной из самых замечательных страниц в истории науки и техники.
