Келеборн был слегка не в духе: по-моему, несмотря ни на что, он не хотел уезжать отсюда. Но я ждал обещанного рассказа, как кот рыбы: ходил вокруг, заглядывал в глаза и только что не орал. В конце концов подали экипаж. Я проверил, все ли по1ружено — чемодан, матомы в двух мешках, — и приступил к восхождению на му мака. Из беседки на его спине свисала веревочная лесенка, но я очень плохо приспособлен к такому спорту. Вскоре я надоел даже слону, тогда он взял меня хоботом и зашвырнул наверх. Келеборн взошел следом, как по ровному месту.
Мы уселись лицом назад по трем соображениям: впереди сидел махут, который хоть плохо, но владел вестроном; смотреть вперед не имело смысла — там было темно; над озером наконец-то начались фейерверки.
— Так вот, к вопросу о том, чего я ждал от Мордора, — начал Келеборн. — В Лориэне у меня было не так уж много занятий, поэтому я покупал на пристани книги и журналы, преимущественно научно-популярные. Очень забавно было читать там исторические очерки о событиях, известных мне не понаслышке. Лет двадцать назад мне попалась статья, в которой автор обсуждал движение материковых плит. Вы знаете, что это такое? — спросил он меня на всякий случай. Я утвердительно кивнул. — Я тоже знал, что земли меняют свои очертания и формы, но удивился, что короткоживущие люди как-то постигли это. Поэтому я прочел все внимательно и натолкнулся на любопытное предположение. Вы слышали, Рэнди, про озеро Куивиэнен? Неужели? Хорошо учат в Шире. Так автор высказал предположение, что в результате подвижки плит воды этого озера собрались в той котловине, где сейчас озеро Нурнен.
— Вот это да! — ахнул я.
— И тогда у меня появилась мысль — когда-нибудь побывать на этом озере. Мне казалось почему- то, что любой эльф узнает воды озера Куивиэнен даже в пробирке.
— И вы... проверили? — с замиранием сердца спросил я.
— Проверил, — досадливо махнул рукой Келеборн.
— И... как? Подтвердилось?
— Неважно. Просто я понял, что даже если Нурнен действительно образовался из Куивиэнена, то никто уже не увидит тех вод и берегов. Более того, не увидит даже звезд, что светили пробудившимся Квэнди.
И тут его рассказ перешел в тихую печальную песню:
Друг мой печальный, какая беда —
Ветер.
Что занесло нас с тобою сюда?
Ветер.
Сколько любимых с души унесло,
Руки от боли в объятья свело...
Ветер... Ветер...
Мне бы постигнуть твое ремесло,
Мне бы понять, да одно лишь крыло...
Ветер... Ветер... *
* Стихи Любови Захарченко.
А я все смотрел назад — там над Нурненом крутились и разлетались огни, метались лучи, гремели пушки и дискотеки, светилась и гасла на миг реклама... Фестиваль имени Гэндальфа был в разгаре.
Я проснулся и никак не мог понять, где нахожусь. Субстрат колыхался, было очень жарко, земля виднелась довольно далеко внизу. А, да это же мумак! Мумак-трофи!
При попытке сесть оказалось, что я принайтован к столбам беседки четырьмя углами покрывала. Отвязав один, вылез и огляделся. Махут дремал на слоновьем загривке, Келеборн, видимо, спал в тележке — зеркальная крыша закрывала его от меня. Слон целеустремленно топал по пустыне. Как бы слезть в тележку, думал я. Где там ихние холодные напитки?
К тележке со спины мумака вела более крепкая лесенка, и она же служила оглоблей в упряжи. Я весь упрел, пока слез, руки-ноги дрожали — высоко, узко, да на ходу... Не для меня все это. Ввалился в повозку, огляделся — ага, вот холодильник... А вот и эльф.
Уполовинив все жидкости, я уселся поудобнее. Келеборн спал. Скорее бы оазис, что ли... Пустыня состояла из песка и глины с солью, не было видно даже саксаула. Я заскучал по умыванию и завтраку. Потом стал вспоминать вчерашний день и вечерний разговор. Что-то царапало, не давая признать картину мира завершенной. А, вот оно! Почему он ждал двадцать лет, чтобы проверить идею про озеро? Ведь не мой же проезд через Лориэн был решающим фактором? (Я не хотел себе льстить, но версия соблазняла.)
Тут зашевелился эльф. Посмотрел на меня, потянулся, заняв тележку по диагонали, сел. Еше посмотрел. Хмыкнул:
— Ну, Рэнди, спрашивайте. Вижу. Согласен отвечать.
Я подал ему бутылку с лимонадом и сказал:
— Почему только сейчас поехали?
Келеборн опять принял давешний довольно-радостный вид. Он удовлетворенно вздохнул, открыл бутылку и выпил содержимое в глотку винтом. Я думал, так умеют только в Шире. Он развесил конечности по тележке и сказал:
— Семью отправил — и поехал.
— К-к-как семью?!
— Да очень просто. Моя внучка вышла замуж за этого человека — короля Арагорна. Прожили они вместе сто двадцать лет. И встал вопрос — что ей делать теперь, когда муж умер, дети выросли, Галадриэль и Элронд ушли... Она, бедняжка, думала, что я тоже ушел, когда пришла в Лориэн и никого там не застала. А я просто жил в Ривенделле, потому что там было довольно много наших. И годы шли незаметно, и вот случайно я услышал птичьи разговоры, что на Керин Амросе лежит спящая красавица, и цветы скрывают ее ото всех, кто проходит мимо. Тут я почуял неладное. Ривенделл к этому времени почти опустел — все двинулись на Запад, кто через Гавани, кто через Андуин и Итилиэн. Внуки тоже ушли. И вот я пошел обратно в Лориэн и на указанном месте нашел Арвен. То есть нашел ее тело, а где была ее душа — мне и сейчас неведомо. Она была живая, но ничего не чувствовала, и разбудить ее я не смог. Потом я узнал из летописи, что она отдала свое место на корабле Фродо Бэггинсу. И вот с тех пор я жил в Лориэне и стерег Арвен Андомиэль.
