3—С.: — Что же такое эти альтернативы, ну та же славяно-православная — как она может быть воспринята всем миром? Или восточно-тихоокеанская ?
— Способность других цивилизаций воспринимать иной цивилизационный опыт доказана самим Западом. Когда Запад говорит о вестернизации, он неправ в ценностном смысле, но он прав в том, что способность человечества к культурному диалогу и цивилизационным заимствованиям очень велика. Дело не в этом, а в том, что есть за душой у других цивилизаций.
Парадокс христианский: именно потому, что Запад чрезвычайно преуспел по нормам технической цивилизации и потребительской, его готовность к пересмотру этих норм меньше, чем у проигравших. Этот парадокс, наверное, может отчасти объяснить, почему смешаются центры мира.
3—С.: — Итак, какие варианты?
— Проблема в том, что творческий акт невозможно прогнозировать. Но можно сказать, на какой вызов он должен быть ответом, и так распознать его структуру. Очевидно, что те цивилизации, которые сумеют раньше предложить альтернативу потребительству в духе, скажем, коэволюционных стратегий (когда природа рассматривается в качестве партнера, а не объекта преобразования) и перенесут этот принцип на другие культуры, предложат человечеству выход из кризиса.
3—С.: — Все-таки какие у вас предчувствия ?
— Может быть, у меня бессознательно проявляются какие-то патриотические чувства, но я думаю, что именно Россия, которая сейчас переживает кризис, не сможет спасти себя, не решившись на подвиг новой духовной реформации. Иначе ее пространство с его мощной энергетикой — геополитической и цивилизационной, с обилием маргиналов, людей живущих на границах разных цивилизаций и не идентифицирующих себя ни с одной из них,— превратится в пространство войны всех против всех. Эту энергетику может урезонить только мощное реформационное дело. Тем более, что существует традиция в России, благоприятствующая такой надежде. Традиция духовных приоритетов перед материальными. Мы в последнее время постоянно критикуем героику духа и пренебрежение повседневностью, но сегодня, когда в борьбе с потребительством и философией успеха надо подтвердить духовные приоритеты, российская тоска по духовности может пригодиться в реформационном решении.
Короче, я думаю, что у России нет другого выхода, кроме как подвергнуть себя подвигу новой духовной реформации. Это моя надежда, надежда на дне отчаяния. •
Беседу вела Инга РОЗОВСКАЯ
Мнение.
Константин Феоктистов
Новые границы у нас под ногами
Первое, что удивило меня в статье Роберта Зубрина,— это отсутствие учета наших практических возможностей при разговоре об освоении Марса.
Марсианские реалии таковы: сухая пустыня с очень тонкой атмосферой, девяносто пять процентов которой составляет углекислый газ. (Что касается воды — то это вопрос спорный. Никаких доказательств, что на Марсе до сих пор существует в том или ином виде вода, пока никем не представлено.) Среднесуточные температуры на всех широтах отрицательные. Выше нуля температура поднимается только днем, в летнее время на экваторе, да и то на несколько часов.
Ускорение силы тяготения — примерно сорок процентов от земного. Давление атмосферы составляет около шести сотых от земной, поэтому, даже если бы она целиком состояла из кислорода, дышать на Марсе было бы все равно невозможно. Единственная близкая Земле особенность этой планеты заключается в том, что период ее обращения равен примерно двадцати четырем часам.
И вот такой Марс Зубрин собирается осваивать и превращать в схожую с Землей планету. В нашем разговоре не суть важно, как он предполагает это делать. Важно, что у него нет ни тени сомнения в том, что через какое-то время Марс может стать планетой с земной атмосферой и условиями, пригодными для жизни людей. На мой взгляд, это все не соответствует действительности. И вот почему.
Человеку нужен кислород. Откуда его взять? Можно было бы попробовать переработать, запустив биологическую эволюцию, углекислый газ, из которого главным образом состоит марсианская атмосфера, но время, необходимое для ее эволюции до оболочки земного типа, было бы огромным. Например, на Земле для этого потребовалось около миллиарда лет. Но даже если бы каким-то чудом удалось сократить этот срок, то в результате все равно получилась бы атмосфера с плотностью примерно в одну сотую от земной. Откуда же взять остальной кислород?
Из углекислого газа, даже если весь его «переработать», требуемые миллиарды тонн кислорода не получить. Можно добывать кислород из марсианского грунта, который скорее всего состоит из окислов различных соединений. Известно, сколько надо потратить килокалорий для того, чтобы высвободить кислород из окислов. Было подсчитано, что для того, чтобы создать на Марсе кислородную атмосферу с земной плотностью, нам надо выработать на этой планете количество энергии, равное примерно 10>24 ватт-секунд.
Это означает, что если мы будем вырабатывать на Марсе столько же электроэнергии, сколько и сейчас вырабатывается на Земле, то для должной переработки грунта в кислород нам потребуется двадцать- шестьдесят тысяч лет.
