Знамя, 2008 № 06 - [2]
Миф о том, как Атлант переложил небесный свод на Геракла, когда отправился для него за золотыми яблоками в сад Гесперид, и как лишь хитростью удалось Гераклу вновь взвалить на плечи Атланта небесный свод, словно предсказывает сбои в работе либеральной демократии. О сбоях Цветков вещал в эфире неоднократно. А как же иначе, если анализ функционирования один из механизмов работы открытого общества? При том, что политические перипетии былых, хотя и недавних, лет остались за пределами книги, комментарий к сбоям, а то и поломкам с драматическими последствиями автор захватил в свое атлантическое избранное.
В целом перевешивает критика современного Запада с позиции, традиционно занимаемой правыми, но с поправкой на просвещенный, интеллектуальный неоконсерватизм. Бестрепетно отвергает Цветков антиглобализм, мультикультурализм, спекулятивно алармистскую деятельность зеленых, приятие исламизма (не путать с исламом) все те явления, что порождены диалектикой асинхронного развития цивилизаций планеты и, в результате, комплексом вины и покаяния Запада с его колониальным прошлым. Завершающее Атлантический дневник эссе Два полушария констатирует пробуждение Запада от чарующего либерального сна в кровавую реальность. От парадигмы Америки как козла отпущения, популярной во всем остальном мире и также среди американских левых радикалов, интеллект Цветкова предсказуемо не зажигается.
Антиамериканизм сегодня практически заменил всю рассыпавшуюся левую идеологию поставленный Цветковым диагноз не мешает ему, тем не менее, критиковать американский образ жизни порой и слева. Так, в эссе Золотая клетка он признает наличие нерешаемой проблемы антропологическую деградацию населения в самом феномене общества потребления в святая святых либерализма: free enterprise. Что ж, такой право-левый охват действительности не удивляет в Цветкове: он лоялен не политическим группировкам, а правде.
И оттого такое весомое место в Атлантическом дневнике (Парадоксы Ферми, Мыслящее имущество, Братья и сестры, Любить дальнего и др.) занимает обсуждение тех достижений науки, что для людей, охотнее потребляющих идеи, нежели вещи, тесно связаны с последними вопросами (the first things! первоосновы в американском дискурсе). Главные черты научного знания, продуманно аргументирует Цветков, это опровержимость и кумулятивность, то есть способность к накоплению и прогрессивному разрастанию. Они видны особенно контрастно в сравнении с религией, которую многие, по крайней мере ее приверженцы, тоже считают видом знания. Во-первых, религия неопровержима, то есть лишена механизма самокорректирования: вся основная информация содержится в ее исходных предпосылках, то есть догмах, и от приверженцев требуют не попыток опровержения для проверки истины, а безусловной веры. Во-вторых, религия некумулятивна заключенные в ней знания даны изначально, а изменения всегда радикальны и не включают прежних достижений: христианство не является составной частью ислама, католицизм не входит в лютеранство в качестве частного случая. (А классическая физика Ньютона частный случай современной.) Читатель, следящий за научно-популярной литературой, выходящей в США, разглядит в Атлантическом дневнике пейзаж перед битвой.
Дело в том, что в последние три-четыре года в США, стране, где подавляющее большинство населения считает себя верующими и где президентом скорее изберут чернокожего с самым скромным образованием, чем белого атеиста с Нобелевской премией, стали выходить одна за другой книги космологов, физиков, биологов, нейрофизиологов, философов, прервавших в вернувшиеся времена мировых религиозных войн свое традиционное отмалчивание по вопросам религии и невозмутимо заявляющих о своем атеизме. Воистину восстание ученых в обществе человека массы! Наиболее воинственным пришлось обзавестись телохранителями. (Известен случай убийства за отстаивание атеистических убеждений.) Новоявленные бунтари предлагают широкой публике знание о Вселенной, заведомо исключающее смертоносную конкуренцию религий знание в одном флаконе с высокой пострелигиозной этикой и эстетикой неисчерпаемой духовной жизни в творческой работе над последними, или первыми вопросами. Возможно, прилетели первые ласточки новой эпохи неленивых и любопытных, и, кто знает, нерешаемая проблема общества потребления может и решиться с всемогущим ходом времени: привлекательность материальных вещей потускнеет перед увлекательностью идей на витке нового Просвещения.
Духовность культуры, в которой отказывает Америке теперь значительная часть и культурной России, для Цветкова начинается с честности, не только личной, но и общественного сознания. Сравнительный анализ честностей Цветков проводит лишь в двух сферах культуры историософии и литературоведении.
Сравнительное литературоведение мы найдем на страницах эссе Невостребованное наследство, Другая страна, Анна, Поводыри слепых, Общество мертвых поэтов. Русская литература, особенно в лице Достоевского, Толстого, Чехова, для просвещенного американского читателя, по наблюдениям Цветкова, стала своей, родной
Знамя» - толстый литературный журнал, издающийся с 1931 года, в котором печатались корифеи советской литературы, а после 1985 г. произведения, во многом определившие лицо горбачёвской перестройки и гласности.Сегодня журнал стремится играть роль выставки достижений литературного хозяйства, публикуя не только признанных мастеров, но прозу и поэзию молодых писателей, которых критика называет будущим русской литературы.http://magazines.russ.ru/znamia/.
Знамя» - толстый литературный журнал, издающийся с 1931 года, в котором печатались корифеи советской литературы, а после 1985 г. произведения, во многом определившие лицо горбачёвской перестройки и гласности. Сегодня журнал стремится играть роль выставки достижений литературного хозяйства, публикуя не только признанных мастеров, но прозу и поэзию молодых писателей, которых критика называет будущим русской литературы. http://magazines.russ.ru/znamia/.
У фантаста, как у поэта, есть свой «черный человек». Облик его не всегда мрачен: сейчас, когда над робкой еще зеленью мая плещется яркий кумач, на лице незваного гостя простецкая улыбка своего парня, а в словах добродушный укор: «Послушай, не тем ты, брат, занят, не тем! Пишешь о небывалых мирах, куда попадают твои выдуманные герои, странствиях во времени, каких-то разумных кристаллах и тому подобной сомнительности. Да кому это надо?! Бредятина все это, ей-ей… Ты оглянись, оглянись! Кругом делается настоящее дело, варится сталь, выращивается хлеб, солнышко светит, люди заняты земным, насущным, это жизнь, а ты витаешь… Куда это годится!».
Издательство Русского Имперского Движения представляет очередной труд С.С. Родина, публициста, критика «украинства» как русофобской подрывной идеологии, автора известных книг «Отрекаясь от русского имени. Украинская химера» и «Украинцы». Антирусское движение сепаратистов в Малороссии. 1847 - 2009». Новая книга под названием «Поводыри украинского сепаратизма. Конспирология самостийничества» обличает закулисную подоплёку «незалэжности» и русофобскую, антиправославную политику временщиков в Киеве. Родин в максимально сжатом виде подает малоизвестную информацию об инспираторах и деятелях антирусского сепаратизма в Малороссии, основанную на объективных исторических фактах.
"Литературная газета" общественно-политический еженедельник Главный редактор "Литературной газеты" Поляков Юрий Михайлович http://www.lgz.ru/.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Мы переживаем политический перелом: старый спор между «правыми» и «левыми» в сфере социальных вопросов утрачивает свою силу. Официальные правые и левые все больше начинают заключать друг друга в идеологические объятия, за которыми тут же следуют политические: они обнаружили общность в том, что касается дальнейшего существования так называемой западной цивилизации, а именно, прежде всего, в тех областях этой цивилизации, которые можно оценить лишь негативно: в областях ее властно-структурных, эгалитаристских, экономических и универсалистских «ценностей».Эта книга хочет сделать что-то против этого.
«Гефсиманское время» – время выбора и страданий. Но это время, соединяя всех, кто пережил личное горе или разделил общее, как никакое другое выражает то, что можно назвать «личностью народа». Русский писатель обращается к этому времени в поисках правды, потребность в которой становится неизбежной для каждого, когда душа требует предельной, исповедальной честности во взгляде на себя и свою жизнь. Книга Олега Павлова проникнута этой правдой. После Солженицына, опубликовавшего «Россию в обвале», он не побоялся поставить перед собой ту же задачу: «запечатлеть, что мы видели, видим и переживаем».