Знамя, 2008 № 06 - [18]

Мать Сергея и Юры, моя родная сестра, как и ее муж, их отец, уже в могиле, родительскую квартиру братья пока сдают, и я жил у одной из своих двоюродных сестер, Людмилы. Возраст у нее уже далеко запенсионный, но она, будучи кандидатом геологических наук, продолжает преподавать в институте какой-то сложнейший специальный предмет - по две пары четыре раза в неделю. Денег это, однако, почти не приносит (такова оплата преподавательского труда, как рухнуло все в 92-м, так на том уровне практически и осталось), и ей бы пришлось довольно туго (а она, можно сказать, с младых ногтей отчаянная автомобилистка, села за руль еще студенткой и так с тех пор все на колесах, поремонтируй-ка на пенсию и зарплату преподавателя машину, да и бензин стоит - ого!), но выручила дочь: взяла на работу к себе в фирму.

Дочь Наташа, моя, значит, двоюродная племянница, по образованию тоже геолог, но встретила 90-е годы не на преподавательской, а на практической работе. Не знаю точно, когда и как это случилось, но в какой-то удобный момент она организовала собственное дело - фирму по почвенно-геодезическим изыскательским работам, без которых не может начаться ни одно строительство: нашла здание, сумела взять его в аренду, сумела взять в банке кредит, взять в аренду несколько буровых установок - и заказы хлынули. Строительство - доходное дело, проектным организациям от этих доходов отламывается тоже хороший кус, так что, например, все бурильщики в Наташиной фирме ездят на “мерседесах”, не знаю только, насколько новых. И остальные специалисты не жалуются на зарплату. Я был у Наташи в ее фирме. Небольшой, компактный, только самое необходимое, без броскости и шика, но очень чисто, хорошо отделанный офис, а какая лаборатория - чудо, заглядение, при взгляде на все эти столы с приборами, предназначенными для исследования пород, сразу становится ясно: тут работают профессионалы, дело с ними иметь можно.

Правда, радужной картинки в рассказе о бизнесе Наташи не получается. Именно в тот день, когда я посетил ее офис, она узнала, что арендный договор на помещение, которое они занимают, невдолге будет аннулирован. Известие пришло неофициальным образом, кружным путем: фирма получила заказ на исследовательские работы на том самом участке, где стоит их здание. Из текста заказа следовало, что в самом скором времени на этом участке будет построено новое высотное здание гостиницы. Наташа навела справки, кто же заказчик, выяснилось - крупная корпорция, в совете директоров которой сплошь первые лица города, если не настоящие, то вчерашние, и, хотя решения властей об отторжении земли, передаче участка в эти новые руки еще нет, ясно, что нечего и пытаться отстоять свои арендные права - не те силы. А значит, вместо текущей работы нужно искать новое здание под офис, ходить по чиновным кабинетам, собирать подписи, потом заниматься ремонтом, приспосабливая помещение под свои нужды, выискивать на это средства - без всякой надежды, что просидишь на новом месте достаточно долго. Наташа была очень расстроена. “Мы только-только нормально устроились”, - говорила она. Моя сестра, ее мать, сокрушенно вздыхала: “Ох, жалко мне Наташку! Это же, чтоб деньги на ремонт выделить, ей придется всем нам зарплату срезать. Я - ладно, я мать, а другие ее не поймут. Что ей бурильщики устроят!”

Общесемейный сбор был устроен в доме моего двоюродного племянника - Сергея, сына другой двоюродной сестры, Татьяны. У него это было сделать удобней всего: просторная четырехкомнатная квартира в новом многоэтажном краснокирпичном доме, обнесенном чугунной изгородью, как то теперь делается вокруг “элитных” домов, два туалета, большая гостиная, где можно поставить обеденный стол на добрые двадцать человек.

Сергей - генеральный директор туристической компании. Ему тридцать пять лет, по образованию он врач, закончил Свердловский медицинский институт, но по специальности не работал ни дня. Получение диплома совпало с наступлением тех самых, ельцинских реформ, медики во всех медучреждениях вокруг в голос рыдали, не получая зарплаты месяцами, и он решил, что такой жизни ему не надо. Не знаю, как получилось, что он стал работать в туристической компании, начав с самого низу, обыкновенным менеджером. Возможно, его внедрил туда уже работавший в этой компании старший брат, Андрей, между прочим, физик-ядерщик по образованию, оставивший работу по специальности в своем “ящике”, когда стало ясно, что редкая специальность больше не кормит. Полученный в спецшколе и отшлифованный в престижных вузах английский вкупе с деловыми качествами дал им возможность быстро продвинуться в фирме, несколько лет в середине 90-х они безвыездно прожили в Турции, в Анталье, тамошними представителями своей компании. Едва ли то была веселая жизнь. Это хорошо приехать в Анталью на неделю-другую-третью, отдохнуть, покупаться, а поживи там из месяца в месяц, в чужом культурном окружении, да все на чужом языке, на чужом языке…

Насытившись туристическим бизнесом, Андрей некоторое время назад из него ушел и пустился в самостоятельное плаванье: сейчас у него магазин строительных материалов. Купил квартиру на первом этаже в оживленном районе, переоформил ее под нежилое помещение - и готово, магазин может открываться. Но это же, наверно, безумно сложно, официально переоформить, изумился я. Оказалось, для этого понадобилось более полусотни чиновничьих подписей и полтора года. “Да-а, а чего. Главное, иметь терпение”, - сказал Андрей с веселой усмешкой. “Взятки пришлось давать?” - спросил я. “Ну, можно называть это и так, - ответил он. Тут же добавив: - Это сейчас стало очень просто, известно, где у кого какая такса, просто вкладываешь в бумаги сколько надо - и все, знаешь, что подпись в свой срок будет”. “Накладные расходы”, - уточнил я. “Накладные расходы”, - подтвердил он.