Знаменитый сыщик Калле Блюмквист рискует - [6]

– Ага, подлые собаки, вот вам и крышка! Живыми отсюда не выйдете!

А потом звонкий голос Бенки:

– Будете здесь сидеть, пока мохом не обрастёте! А мы как-нибудь забежим вас проведать – в сочельник, например!

И Йонте:

– Да-да, не беспокойтесь, накануне Рождества обязательно зайдём! Что вам принести в подарок?

– Ваши головы на блюде! – крикнула Ева-Лотта.

– С гарниром, какой полагается к поросячьим головам! – добавил Калле.

– Наглость выше крыши, – грустно отметил вождь Алых, обращаясь к своим братьям по оружию. Потом он возвысил голос и крикнул пленникам: – Есть ли у вас какое-нибудь последнее желание, чтобы я мог передать его вашим близким?

– Да! Попроси папу позвонить в исправительный дом и сообщи им, куда за тобой приехать! – сказала Ева-Лотта.

– Прощайте, подлые псы! – ответил Сикстен. – Крикните, когда проголодаетесь, мы вам травы нарвём.

Он повернулся к Бенке и Йонте и, довольно потирая руки, произнёс:

– Итак, мои дорогие соратники, в этом доме укрывается сейчас маленькая жалкая крыса, которая называет себя вождём Белой розы. Он одинок и беззащитен! Ищите его! Ищите!

Алые расшиблись в лепёшку. Они крались на цыпочках вдоль длинных коридоров, тянущихся по всему верхнему этажу. Они осторожно заглядывали в каждую комнату. Они устраивали засады у дверей чуланов. И они знали, что, где бы ни спрятался вождь Белой розы, он должен понимать, какая страшная опасность ему угрожает. Его союзники заперты. Он один против троих. А эти трое горят желанием его изловить. Поймать вождя противника считалось в войне Роз величайшим деянием, вроде как если бы союзники в войну ухитрились выкрасть Гитлера из Берлина.

Но вождь Белой розы спрятался хорошо. Сколько Алые ни шныряли вокруг, всё тщетно.

Вдруг Сикстен услышал слабый скрип над головой.

– Он на чердаке, – прошептал вождь Алых.

– Разве здесь есть чердак? – удивлённо спросил Йонте.

Алые розы утром так тщательно обследовали весь дом, а чердака не обнаружили. Впрочем, ничего удивительного: кто не знал о существовании чердачной лестницы, вполне мог не заметить маленькую дверцу в стене, оклеенную теми же обоями, что и всё помещение.

Зато, когда Алые наконец обнаружили ход, всё остальное свершилось быстро. Андерс, разумеется, стоял на чердаке в полной боевой готовности и громогласно советовал написать завещание всем и каждому, кто отважится приблизиться к нему. Увы, это ему не помогло.

Сикстен, необычайно рослый и сильный для своего возраста, шёл во главе, Бенка и Йонте ему помогали, когда требовалось, и в итоге отчаянно брыкающегося Андерса потащили вниз по лестнице навстречу неизвестной судьбе.

Калле и Ева-Лотта утешали его из-за запертой двери.

– Мом-ы сос-кок-о-рор-о поп-рор-и-дод-ё-мом и о-сос-вов-о-боб-о-дод-и-мом тот-е-боб-я! – кричали они, что означало на тайном языке Белой розы: «Мы скоро придём и освободим тебя!»

Лучшего способа раздразнить Алых не было. Они уже давно и безуспешно пытались научиться понимать это странное наречие, которым их враги владели в совершенстве. Белые розы трещали на своём тайном языке с такой невероятной скоростью, что для непосвящённого их разговор звучал совершенной тарабарщиной.

Ни Сикстен, ни Бенка, ни Йонте никогда не видели, как пишут на этом языке, иначе бы они без труда разгадали тайну: слова были самые обыкновенные, только каждая согласная удваивалась, а в середину вставлялась буква «о». Например, «Калле» писалось так: «Кок-а-лол-лол-е», а «Андерс» – «А-нон-дод-е-рор-сос».

Ева-Лотта узнала этот разбойничий язык от своего отца. Как-то вечером булочник случайно рассказал дочери, как он объяснялся в детстве со своими друзьями, когда не хотел, чтобы другие их поняли. Бурный энтузиазм Евы-Лотты по поводу «разбойничьего» языка несколько удивил её отца. Он ни разу не замечал в ней такого восторга, когда речь шла о неправильных немецких глаголах… Но булочник послушно просидел целый вечер, обучая её, а на следующий день Ева-Лотта передала свои знания Андерсу и Калле.

Одной из главных целей Алых в войне Роз было выпытать у противника ключ к тайному языку. Но ещё важнее было вернуть себе Великого Мумрика.

Внушительное имя «Великий Мумрик» носил совсем незначительный предмет – небольшой камешек странной формы, который где-то нашёл Бенка. Ничего не стоило вообразить себе, что камешек напоминает маленького задумчивого старичка, сидящего, словно будда, и созерцающего свой пуп.

Алые немедленно объявили камень священным талисманом и приписывали ему множество необычайно ценных свойств. Этого было, разумеется, достаточно, чтобы Белые розы сочли своим святым долгом попытаться им завладеть. Сколько жарких схваток происходило из-за Великого Мумрика! Может показаться странным, что маленькому камешку придавалось такое большое значение. Но почему бы Алым розам не почитать своего Мумрика так же глубоко, как, например, шотландцы почитали свой коронационный камень? Почему бы Алым не волноваться так же сильно, когда Белые розы коварно захватили драгоценный талисман, как волновались шотландцы, когда англичане поместили их коронационный камень в Вестминстерское аббатство?

И Алые страшно переживали потерю Мумрика. А Белые тщательно прятали свой трофей. Вообще говоря, спрятать Мумрика в каком-нибудь таком месте, где обнаружить его было бы практически невозможно, не составляло большого труда. Но война Роз велась по своим, особым правилам. Тот, у кого в данный момент находился Мумрик, обязан был так или иначе намекнуть врагу, где его искать. Тёмной ночью в почтовый ящик противника подбрасывали, скажем, хитроумный ребус или загадочную карту, составленную так, чтобы подольше поводить неприятеля за нос. Призвав на помощь всю свою смекалку, из чертежей можно было уяснить, что Мумрик спрятан в пустом вороньем гнезде на вязе, который растёт в северном углу кладбища, или под одной из черепиц на крыше сарая сапожника Бенгтсона.