Знаменитый газонокосильщик - [8]

Вечером приходит Джемма, и мы снова звоним Полу Дэниелсу. Мы хотим убедить его, что история с кроликами стала известна всему миру.

— Это Ники Накарони из «Дейли мейл», Токио, — говорю я. — Это миттер Дэнлс?

— Да, — заподозрив неладное, отвечает Дэниелс.

— Миттер Дэнлс, вы соверсали сексуальные акты с кроликами. И теперь японский народ узе не смозет относиться к вам по-прежнему миттер Дэнлс, потому сто японский народ очень любит кроликов.

— О господи! — восклицает Дэниелс. — Неужели вам больше не о чем писать? — И он бросает трубку.

Больше всего я хочу, чтобы меня послал на хуй Лес Деннис. Это предел моих мечтаний. Но для этого его надо как следует довести, чтобы он сорвался. К сожалению, в папином справочнике нет номера его домашнего телефона, только телефоны его агентов. Но это не так интересно. А Джемма мечтает о том, чтобы ее послал Нерис Хьюз, хотя и не говорит, почему ей этого так хочется.

Я снова ее смешу. За сегодняшний вечер мне уже трижды удалось ее насмешить. Она смеется беззвучно. Губы у нее остаются плотно сжатыми, а верхняя часть тела начинает вибрировать как камертон. А я, глядя на нее, думаю, когда же мы начнем встречаться по-настоящему. Сегодня пошел снег, и мне очень хотелось завалить в него Джемму, но смелости не хватило. Люди толкают друг друга в сугробы, когда между ними возникают отношения другого рода. Она бы тогда тоже могла потянуть меня за собой, запихать мне за шиворот снег, и, может, мы бы поцеловались. А может, она просто уставится на меня с непонимающим видом и начнет жаловаться, что я испортил ее новый шенилевый свитер, который нельзя сушить в машине.

Хотя, думаю, последнее вряд ли произошло бы, потому что, когда я сегодня рассказал ей о запоздало полученной мною валентинке, она наградила меня очень сексуальным взглядом. Думаю, это был намек на то, чтобы я ее обнял, но я этого не сделал, потому что внезапно почувствовал себя каким-то неловким уродом. Джемма казалась такой хорошенькой в своем обтягивающем красном свитере, что пальцы у меня вдруг стали толстыми, как свиные сосиски, и мне пришлось отвести глаза. Все это очень напоминало момент, когда Красавица собирается поцеловать Чудовище, но тут оно вдруг понимает, что не является подарком, и, отпрянув, говорит: «Послушай, а сколько сейчас времени? Мне пора — у меня на два назначена стрижка когтей».

Джемма ничуть не удивляется, что Шон может быть геем. Вроде бы он однажды уже прижимался к другу ее сестры, когда они сидели в баре.

Пятница, 19 февраля

После работы пошел выпить с Кэролайн и Бриджит. Кэролайн продолжала вести себя точно также, как на работе, — безучастная выдача информации и справок и полное пренебрежение к собеседнику Я понимаю, в чем тут дело. Когда я в прошлый раз звонил Шону, то тоже изображал повышенную участливость. А когда пару дней назад выходил из метро и одна женщина спросила у меня, который час, я вдруг начал перед ней извиняться и указывать на какого-то человека, у которого, как мне показалось, должны быть часы. Я чуть ли не рассыпался перед ней в благодарностях за то, что она ко мне обратилась.

Когда мы добираемся до паба, Бриджит берет на себя роль моей наставницы. Атмосфера очень милая, и в результате меня приглашают на вечеринку, которую будет устраивать фирма в следующую среду. Когда Бриджит расслабляется, она становится еще хуже. Она рассказывает, что как-то напилась до такого состояния, что заснула в метро и проехала свою остановку. И почему только все рассказывают одно и то же, чтобы доказать, какая у них тяжелая работа? На меня это производит гнетущее впечатление, и я начинаю подумывать об увольнении.

Написал мистеру Гатли и поблагодарил его за последние письма. Я представляю его эксцентричным благожелательным литератором, мечтающим найти истинный талант, который он сможет взять под крыло. Я даже представляю, как раз в неделю на его коврик шлепается моя новая рукопись и мистер Гатли ковыляет на своих ходунках обратно к столу и говорит жене, что это очередной текст небезызвестного ей юного дарования.

Жена отрывает взгляд от яйца всмятку, и в ее глазах зажигается доброжелательная искорка: «А почему бы тебе не послать ему что-нибудь из своих произведений, милый? Не сомневаюсь, они ему понравятся. Может, ту статью, которую ты написал для „Книжного ежемесячника“? Мне очень понравилось место про диких зверей. Или там речь шла о псе на цепочке? В общем, одна из твоих звериных метафор».

Когда я стану знаменитым, то обязательно приглашу мистера Гатли в «Интерконтиненталь» на презентацию своей книги. Вокруг меня будут крутиться разные известные издатели, и на какой-то момент ему покажется, что он лишний на этом празднике жизни. Но в тот момент, когда он уже соберется уходить, я громко произнесу его имя, выведу вперед, обниму за плечи и скажу: «Вот этот человек. Именно ему и только ему я всем обязан». И мистер Гатли разрыдается.

8 часов вечера.

Я бы хотел, чтобы папа хоть немного походил на мистера Гатли. Он снова на меня набросился, когда я сообщил ему о своем намерении уволиться, для того чтобы превратиться в дикого зверя.