Знаменитый газонокосильщик - [26]

9 часов вечера.

Вечером еще раз попробовал поговорить с Чарли, когда он чистил зубы. Когда Чарли чистит зубы, он размазывает пасту по всему лицу, а потом снимает ее зубной щеткой, делая вид, что бреется опасной бритвой. Считается, что к нему нельзя обращаться, когда он это делает, иначе он может порезаться.

— Чарли, что это за история с сенной лихорадкой? У тебя же нет никакой сенной лихорадки, — говорю я, когда он заканчивает.

— Есть, — отвечает он. Он смотрится в зеркало и массирует себе подбородок, проверяя, чисто ли он выбрит, так что я не могу удержаться от смеха.

— Чарли, я прекрасно знаю, что у тебя нет никакой сенной лихорадки.

— Нет, есть, — повторяет он снова. Он хватает полотенце, резко поворачивается ко мне спиной, что-то делает со своим лицом и, повернувшись обратно, трижды чихает. — Видишь?

— Как ты это делаешь? — спрашиваю я.

На этот раз Чарли уже не отворачивается.

— Для того чтобы заработать сенную лихорадку, нужно запихать палец в нос, — и он запихивает его в нос. — Мне это показал Колин Хиггинс. — Лицо у Чарли искажается, и он снова чихает. — У Колина сенная лихорадка уже два года.

В пятницу на день рождения Чарли должна прийти Джемма, которая хочет с ним поговорить. Надеюсь, это не произведет на него слишком сильное впечатление, потому что лично мне нравятся его выходки. Я не хочу, чтобы он превратился в бродягу, как Пижон, или еще во что-нибудь такое, но его поведение доказывает, что у него есть воображение. По-моему, нет ничего хуже, чем ребенок, лишенный фантазии. У Чарли есть несколько таких одноклассников — кажется, что это куклы, лишенные индивидуальности, и можно не сомневаться, что со временем они станут взрослыми людьми, которые будут сообщать окружающим: «От этого может пострадать репутация фирмы».

Понедельник, 8 марта

Как только я приезжаю на работу, меня вызывает Бриджит, и я следую за ней в одну из комнат, предназначенных для собеседований. Я подозреваю, что речь пойдет о мистере Перисе, но Бриджит меня ошарашивает.

— Мне тут одна птичка напела, что ты занимаешься какими-то глупостями с прейскурантами, — заявляет она.

Я не знаю, что ответить, и поэтому говорю, намекая на Линду:

— Похоже, на тебя работает не одна птичка.

— Нет, только одна, — отвечает Бриджит, подтверждая тем самым мои подозрения. — Хотя это неважно. У меня замечательный нюх, Джей, и я чувствую, когда человек собирается опустить поводья.

Я напрягаюсь, с вялым видом глядя в пол, и Бриджит выдерживает паузу, выжидая, когда я выдам себя кивком или улыбкой. И я понимаю, что не уступить ей будет по меньшей мере невежливо.

— Но ведь не обязательно верить всему, что тебе говорят, — произношу я с загадочным видом и задумываюсь, а не пора ли произнести речь об отречении. Но потом мне приходит в голову, что можно воспользоваться случаем и спровоцировать Линду, сообщив ей заведомо ложные сведения, чтобы проверить степень ее лояльности. — Иногда люди говорят не то, что думают.

Но Бриджит меня опережает.

— У меня есть одно из писем, направленное тобой в строительную компанию «АМКА». Я знакома с их заместителем директора по административно-хозяйственной части, — произносит она.

Я не могу удержаться от легкого смешка, и мы встречаемся глазами — в моих написано добродушное признание, а в ее — не менее добродушное торжество.

— Если бы только это… — вздыхает Бриджит. — Но я читала твои записи в книге по учету рабочих, к тому же истории с мистером Арнольдом и мистером Перисом. Да и твоя исполнительность и пунктуальность тоже оставляют желать лучшего… Джей, я не знаю, что мне делать. Только честно — как бы ты поступил на моем месте?

— Уволил бы меня, — отвечаю я.

После этого мы еще некоторое время болтаем, и Бриджит говорит, что мы могли бы стать с ней близкими друзьями. Я не очень понимаю, что в данном случае имеется в виду под словом «близкий». Потом мы пожимаем друг другу руки, и я выхожу из комнаты, гадая по дороге, а не надо ли было ее поцеловать.

Папа спрашивает, почему я так рано вернулся. Я совсем забыл, что он работает дома. Он стоит, бескомпромиссно сложив на груди руки. Я говорю, что уволился, чтобы посвятить себя самообразованию, и отправляюсь к себе читать роман Мопассана, а он мне вслед кричит «Бездельник».

Мне кажется, что на этот раз я вышел сухим из воды, но позднее, когда мы усаживаемся смотреть футбол, я допускаю глупейшую ошибку и вступаю с ним в разговор. Я говорю что-то о ленивых игроках типа Дэвида Джинолы, которые позволяют ослам выполнять за себя всю тяжелую работу, чтобы потом блеснуть своей изобретательностью и талантом. Вероятно, папа решает, что я намекаю на наши отношения и мою книгу, потому что моментально выходит из себя и начинает трясти головой с такой силой, словно ему в ухо залетела оса. Сначала я даже не понимаю, что происходит, поскольку мое замечание было абсолютно невинным, и даже собираюсь предложить влить ему в ухо кипятка, чтобы избавиться от зловредного насекомого, но тут он набрасывается на меня, так ожесточенно мотая головой, как это делает Рик Парфитт в шоу «Рок во всем мире».

— Тебе восемнадцать лет! Во-сем-над-цать! А ты мыслишь как младенец! Ты доведешь меня до инфаркта. Смерти моей хочешь, да? — По его словам, даже Чарли ведет себя более ответственно. И при таком отношении к жизни мне ничего не светит. И когда я начну платить за квартиру? Или, может, я хочу превратиться в бродягу и ночевать на улице? Знаю ли я, как огорчал маму постоянный бардак в моей комнате? Неужели я не видел синяков, которые она набила себе, поскользнувшись на бумажных обрывках, которые валялись у меня на полу? Вряд ли человек, серьезно относящийся к своей работе, станет так себя вести. Я — умный мальчик, но пора взять себя в руки.