Знаменитые судебные процессы - [61]

— Мне нужно только, чтобы вы смогли разобрать несколько слов, — говорит инквизитор. — Остальное меня не интересует.

Он велит принести свечи и подносит бумагу к глазам тамплиера.

— Благоволите заметить, что перед вами — протокол допроса вашего магистра, Жака де Моле.

Де Мильи внимательно читает первые строки и утвердительно кивает. Монах несколько секунд смотрит на него, затем произносит охрипшим голосом:

— А теперь послушайте, какие показания дал здесь ваш магистр, не будучи принужден к этому пыткой.

Он выдерживает паузу, снова глядит на де Мильи и принимается читать:

«Вопрос: Как вас посвятили в рыцари ордена тамплиеров?

Де Моле: Меня посвятил рыцарь Юбер де Пенро в городе Боне около сорока лет тому назад. Сначала я дал обет соблюдать различные правила и пункты устава ордена, затем на меня надели плащ. Далее брат Юбер велел принести бронзовый крест с изображением Христа и велел мне отречься от Христа, изображенного па этом распятии. Против воли я сделал это. Затем брат Юбер велел мне плюнуть на крест, а я плюнул на землю.

Вопрос: Сколько раз это было?

Де Моле: Только один раз, я хорошо помню.

Вопрос: Когда вы произнесли обет целомудрия, намекнули ли вам, что вы должны вступить в плотскую связь с другими братьями?

Де Моле: Нет. И я никогда этого не делал.

Вопрос: Посвящение других братьев происходило точно так же?

Де Моле: Не думаю, чтобы церемониал моего посвящения отличался от общепринятого, а мне самому не слишком часто приходилось руководить этим церемониалом. После посвящения я обычно просил моих помощников отвести новообращенных в сторону и повелеть им сделать что полагается, Я хотел, чтобы они совершали поступки, некогда совершенные мной, и…»

— Замолчите! Хватит! Не хочу больше слушать! Ангеран де Мильи смертельно побледнел. Под глазами появились темные круги, губы дрожат.

— Это невозможно, — говорит он. — Только не магистр! Он не мог! Вы не имеете права!.. Вы сломили его пытками…

— Мы не применяли к нему никакого воздействия или принуждения! — громовым голосом восклицает инквизитор. — Он признался по доброй поле, ради спасения своей души и вы правильно сделаете, если поступите так же! Не запирайтесь! Вам больше нечего скрывать и защищать! Ваш орден преступен. Ваша тайна раскрыта. Настало время покаяться. Отвечайте па мои вопросы! Приказываю вам…

Де Мильи выпрямляется во весь рост. Внутри у него все холодеет от страха, по он говорит — против воли, вопреки себе, говорит раздельно и громко:

— Повторяю, отвечать я не имею права. Я связан обетом. Я поклялся хранить в строжайшей тайне все, что касается нашей жизни. Только капитул может освободить меня от обета. Даже великий магистр не имеет права действовать или говорить без ведома капитула. Настаивать бесполезно, вы ничего от меня не добьетесь,

Инквизитор Гийом Эмбер с усталым видом опускается на скамью. Два палача хватают де Мильи и волокут в другой конец крипты. С него срывают рубашку. Теперь он совсем нагой. Он стучит зубами. Он уже не чувствует своего тела…

Когда рыцарь Ангеран де Мильи приходит в сознание, у него раздроблены обе ноги, раздавлены пальцы рук, на груди следы раскаленного железа. Боль пронзает все тело, наваливается нестерпимой тяжестью, тошнотворно разбухает под черепом. Виски заливает холодный пот. Он так и не заговорил, но силы его на исходе. Сердце бьется слишком быстро, дыхание перехватывает, горло горит— так много он кричал. Под закрытыми веками вспыхивают огромные цветные пятна, от них кружится голова. Но ему нельзя открывать глаза. Это единственная возможность еще на несколько мгновений ускользнуть от палачей.

А вокруг продолжает разыгрываться гнусная пародия па правосудие. Под сводами крипты глухо, как из бочки, раздается голос великого инквизитора; «Вы совершили это в душе или только па словах?.. Сколько раз?.. Случилось ли присутствовать при посвящении других братьев?.. Точно так же?.. Откуда вы знаете?..»

Пятидесятилетний сержант Пьер де Тортвиль дает показания плаксивым, ноющим голосом:

— …Он велел мне отречься от того, кто был изваян на распятии и трижды плюнуть. Потом, опять-таки по его требованию, я поцеловал его пониже спины, в пупок и в губы…

У Ангерана де Мильи еще хватило сил зарычать от гнева. Если б у него были целы руки, с каким удовольствием придушил бы он сейчас брата де Тортвиля. Каждое его слово — как удар кинжала. Не в силах больше терпеть это хныканье, Ангеран бросает быстрый взгляд на допрашиваемого. Перед ним старик. Истощенный, дрожащий в лихорадке, с перекошенным от страха лицом. Ангеран снова закрывает глаза. Место Тортвиля занимает другой. Голос его звучит громче, увереннее. Ангеран узнает его но выговору. Это брат Матье де Буа-Одмар, магистр клишийский. Настоящий рыцарь, отважный соратник. Ангеран прислушивается.

Инквизитор: Где вы приняли посвящение?

Брат Матье: Я был посвящен братом Жатюм де Тур в городе Ланьи-ле-Сек, в епископстве Мо…

Инквизитор: Как это происходило?

Брат Матье: Меня облачили в плащ, а потом брат Жан отвел меня в сторону и, показав мне крест с изображением господа нашего Иисуса Христа, спросил, верю ли я в то, что изображенный здесь суть бог. «Да, верю», — отвечал я. Тогда брат Жан приказал мне отречься от Христа. «Никогда!» — ответил