Знаменитые случаи из практики психоанализа - [9]

Во-первых, эта новая информация устраняет всякие сомнения относительно патологического характера ее подоз­рения. Легко видеть, что седовласая пожилая начальница стала как бы замещением ее матери, что, несмотря на свою молодость, любовник пациентки занял место ее отца и что именно сила этого комплекса матери заставила пациентку подозревать любовные отношения между этими плохо друг другу подходящими партнерами, какими бы невероятными эти отношения не казались. Более того, это устраняет ка­жущееся противоречие с нашими основывающимися на пси­хоаналитической теории ожиданиями того, что развитие мании преследования должно определяться непреодолимой гомосексуальной привязанностью. Первоначальным пресле­дователем, т. е. фактором, влияния которого стремится избе­жать пациентка, здесь опять-таки является не мужчина, а женщина. Начальница знала о любовной связи девушки, порицала ее и обнаруживала свое порицание таинственными намеками. Привязанность пациентки к своему полу препятствовала ее попыткам принять в качестве объекта любви человека противоположного пола. Ее любовь к матери стала средоточием всех тех тенденций, которые, играя роль «со­вести», становились на пути девушки, пытающейся совер­шить первый шаг по дороге к нормальному сексуальному удовлетворению — во многих отношениях довольно опас­ному. Именно благодаря этой любви отношения девушки с мужчинами оказались под угрозой.

Когда мать препятствует сексуальной активности до­чери, она выполняет свою нормальную функцию, которая, будучи основанной на могучих бессознательных мотивах, определяется событиями детства и которая получила санк­цию общества. И уже дело самой дочери эмансипироваться от этого влияния и решить для себя, исходя из рациональных доводов, в какой степени она может позволить себе сексу­альное удовольствие или должна отказаться от него. Если при попытках эмансипироваться она становится жертвой невроза, то следует предположить у нее наличие комплекса матери, который, как правило, трудно преодолим и не под­дается контролю с ее стороны. Конфликт между этим ком­плексом и новым направлением, в котором устремилось либидо, принимает форму того или иного невроза в зави­симости от склонностей субъекта. Однако проявление не­вротической реакции всегда будет определяться не ее ак­туальным отношением к действительной матери, но ее ин­фантильным отношением к ее раннему образу матери.

Мы знаем, что наша пациентка много лет не имела отца: мы можем также предположить, что ей вряд ли бы удавалось уклоняться от общения с мужчинами до возраста тридцати лет, если бы у нее не было поддержки со стороны сильной эмоциональной привязанности к матери. Когда же ее либидо обратилось на мужчину в ответ на его на­стойчивое ухаживание, эта поддержка превратилась в тяже­лое ярмо/ Девушка попыталась освободить себя от своей гомосексуальной привязанности, и ее наклонности позво­лили ей сделать это в форме параноической мании. Таким образом, мать превратилась во враждебного и злобного над­зирателя и преследователя. С этим можно было бы спра­виться, если бы комплекс матери не сохранил достаточно силы для того, чтобы выполнять свою цель - удерживать пациентку на расстоянии от мужчин. Как следствие, в конце первой фазы конфликта пациентка отстранилась от своей матери, но в то же время не сумела уйти от нее к мужчине. Не удивительно, что обоих она видела вовлеченными в заговор против нее. Затем энергичные усилия мужчины решительно привлекли ее к нему. Она как бы поборола в сознании сопротивление матери и с готовностью пришла на вторую встречу со своим любовником. В дальнейшем мы не видим повторного появления матери, но можно с уверенностью настаивать на том, что в этой первой фазе любовник превратился в преследователя не непосредствен­но, но через мать и в силу своих взаимоотношений с матерью, которая играла ведущую роль в первой мании.

Можно было бы думать, что сопротивление наконец-то преодолено и что девушке, которая до сих пор была привя­зана к матери, удалось полюбить мужчину. Но после вто­рого посещения появляется другая мания, которая, изоб­ретательно воспользовавшись некоторыми случайными об­стоятельствами, разрушила эту любовь и, таким образом, ус­пешно выполнила цель комплекса матери. Может все же показаться странным, что женщина защищается от любви к мужчине с помощью параноической мании; но прежде чем рассмотреть это положение дел более внимательно, остано­вимся на случайных обстоятельствах, которые стали основой этой второй мании, направленной исключительно против мужчины.

Лежа, частично раздевшись, на диване возле своего любовника, она услышала шум, напоминающий щелканье или удар. Не зная его причины, она пришла к определенному истолкованию его после того, как повстречала на лестнице двух мужчин, один из которых нес нечто, выглядевшее как закрытый ящик. Она убедила себя, что кто-то, действуя по указанию ее любовника, наблюдал за ней и сделал ее фотог­рафии во время интимногоtet-a-tet. Разумеется, нелепо ут­верждать, что если бы не этот злосчастный шум, то мания бы не образовалась; напротив, в этом случайном обстоя­тельстве следует видеть нечто неизбежное, нечто, что должно было непременно утвердить себя в пациентке, точно так же, как она предположила