Знаменитые случаи из практики психоанализа - [32]

История преступности нескольких последних десяти­летий насчитывает большое количество случаев, где неко­торые возможности, оказавшиеся впоследствии фактами, игнорировались судьей, присяжными и обвинением только потому, что другие возможности казались более вероятными. Это нельзя объяснить небрежностью или недосмотром; не стоит также сомневаться в интеллектуальных способностях или честности задействованных функционеров. Должно быть, что-то непреодолимое в силу своей скрытости и неуло­вимости не позволило им увидеть какого-нибудь факта. В какой-то момент вытеснение повернуло мысль в другое русло. Ницше намекает на этот барьер вытеснения в своем высказывании: «Даже самый храбрый человек редко имеет мужество признаться в том, что он знает». Глупо считать всех судей, свидетелей и экспертов в деле Дрейфуса идио­тами, подлецами и фанатиками, как это иногда делают. Многие, должно быть, не смогли увидеть во французском офицере, их соотечественнике, предателя, потому что это означало бы разложение армии, падение национальной чести и славы армии. Если такое возможно, то есть веро­ятность, что и в них могут существовать подобные импульсы. Легче допустить, что иностранец, еврей, совершил жестокое преступление. Очевидно, что одна из целей вытеснения - избежать боли, потому что обнаружение преступника в по­добных случаях может ранить нарциссизм индивидуума и масс.

Бессознательные факторы, которые можно проследить в психопатологии судебной ошибки, могут действовать в двух направлениях. Они могут заставить приписать прес­тупление невиновному человеку (невиновному в фактичес­ком смысле) или, с другой стороны, могут не позволить обнаружить истинного преступника. То есть в зависимости от обстоятельств могут опутать человека, кажущегося винов­ным, весомыми уликами или заставить не заметить сущес­твующие улики против реального виновника. Бессознатель­ная притягательность одной возможности получает поддер­жку благодаря работе защитного вытеснения, обусловлен­ного другой. Большая часть неверно вынесенных пригово­ров происходит благодаря комбинации обеих бессознатель­ных тенденций, подкрепляемых вескими рациональными аргументами и целой цепью кажущихся очевидными обсто­ятельств.

Я не могу привести здесь примеры, чтобы показать, как взаимодействуют психоаналитические компоненты. Мне остается удовлетвориться иллюстрацией эффективности бес­сознательных факторов на единственном типичном примере. Уроки, которые можно извлечь, исследуя глубины сознания, могут оказаться неприятными для судей и присяжных, гор­дившихся своей проницательностью. Но будем надеяться, что они быстро оправятся после травмы, нанесенной их нарциссизму и осознают, что даже их интеллект может быть иногда затуманен внезапным вторжением бессознательных импульсов. Как глуп тот, кто всегда считает себя умным!

РОБЕРТ ЛИНДHEP

Роберт Линднер - американский психоаналитик. Испытал сильное влияние со стороны Теодора Райка. Хотя Линднер не внес столь значительного вклада в развитие психоанализа, как Абрахам, Ференци или Райк, его книга «Час длиной в пятьдесят минут», благодаря дра­матической силе ее стиля; познакомила с психоанализом многие тысячи людей, которым более научный стиль других авторов-психоаналитиков показался бы слишком трудным или слишком не интересным. Кроме того, Линднер накопил ценный опыт, применяя психоанализ в лечении преступников.

В данном конкретном случае речь идет о проблеме, часто встре­чающейся в психоаналитической практике - проблеме навязчивого стремления к поглощению пищи. Та бессознательная причина, на которую указывает Линднер в описании этого случая, -не единственная возможная причина такого недуга. По мнению большинства анали­тиков, переедание является продуктом множества факторов.

Более важным, чем теоретические рассуждения о данном случае[17] заболевания, представляется то, что отношение Линднера к пациенту отличается от привычной ранее установки аналитика. Линднер в зна­чительной степени отказывается от роли отстраненного и анонимного аналитика в изголовье кушетки и подобно современным психоана­литикам гораздо более активно, по-человечески заинтересованно учас­твует в ситуации лечения. Эта личная эмоциональная вовлеченность в отношения с пациентом впоследствии нашла свое признание и вы­ражение в произведениях аналитиков различных теоретических ори­ентации.

Девушка, которая не могла прекратить есть

(1954)

Удави лучше дитя в колыбели, но не дави желаний своих.

Уильям Блейк *Бракосочетание Неба и Ада»*.

У Лоры было два лица. То, которое я увидел тогда утром, было отвратительно. Раздувшееся, как шар, который вот-вот лопнет, оно представляло собой карикатуру: глаза, утопающие в складках желтой кожи, блестели нездоровым, лихорадочным огнем, нос терялся между двумя покрытыми пятнами щеками, прячущийся в тени сальный подбородок выглядел как оскорбительная пародия на форму человечес­кого лица; и где-то в этой массе жирной плоти полоумно искривлялся карминный разрез рта.

Ее внешность поразила меня и пробудила во мне омер­зение, которое трудно было скрыть. Увидев это, она за­кричала на меня, точно пытаясь избыть мучительное чувство отвращения к самой себе.