Знаменитые шпионы XX века - [68]

шкурки которых в эти тяжелые дни можно получить хорошую цену. Однако теперь ему ясно, что его неправильно информировали, и ему остается только извиниться за беспокойство. Поскольку он не вызвал никаких подозрений, ему было позволено удалиться.

Треппер «лег на дно», однако сумел предупредить Сукулова. И они оба решили покинуть Бельгию. Однако, будучи великим профессионалом, Треппер, прежде чем уехать, успел реорганизовать свою агентурную сеть. Руководство ею он передал старшему офицеру ГРУ, работавшему в Брюсселе, высокому блондину с добродушным выражением лица Константину Ефремову. Радистом на запасном передатчике, спрятанном на окраине города, стал Иоганн Венцель, старый германский коммунист и специалист по радио. Через несколько дней германские службы контрразведки пришли в ярость, услышав, что брюссельский передатчик работает в эфире как ни в чем не бывало.

На допросах племянник Молотова ничего не сказал, и поскольку он относился к категории «очень важных персон», ему удалось выжить в концлагере Дахау, откуда он и был репатриирован на родину в конце войны. Арестованные женщины знали очень мало. А шифровальные книги немцам захватить не удалось. Однако в мусорном ящике в доме на рю де Аттребас они обнаружили обрывки бумаги, исписанные буквами и цифрами. После шестинедельной работы специалистам абвера удалось выделить из этой мешанины слово «Проктор». Кто такой «Проктор»?

Офицеры германской контрразведки вновь допросили одну из женщин, по-прежнему сидевшую в тюрьме со времени декабрьского налета полиции на дома на рю де Аттребас. «Как назывался роман, который лежал на столе в комнате, где работал передатчик?»— был задан вопрос. Женщина перебрала несколько названий — все они были на английском. Немцы достали экземпляры этих книг и в одной из них нашли героя по имени «Проктор». Имея в руках такой ключ, специалисты по дешифровке разгадали шифр ГРУ, однако особой пользы им это не принесло: получив в тот же день от Треппера предупреждение о налете на брюссельскую квартиру, Москва мгновенно сменила шифр.

Немцы перепечатывали все перехваченные с июня по декабрь радиосообщения «Красной капеллы», и когда все они были расшифрованы, нацисты, наконец, получили весомое доказательство существования разветвленной сети Треппера и исключительной важности информации, отсылаемой ею в Москву.

Стало абсолютно ясно, что следует предпринять все возможное, чтобы разгромить «Красную капеллу», и немцы с удвоен-

ной энергией взялись за дело. 30 июня с помощью пеленгующих станций они вышли на след нового брюссельского передатчика и арестовали Венцеля. Венцель отказался давать показания. Однако у абвера, захватившего Венцеля, были на руках козырные карты в игре с бывшими членами Германской коммунистической партии, а именно — бывшие полицейские архивы, и потому Венцеля предупредили, что если он откажется сотрудничать, его передадут в гестапо, откуда одна дорога — смерть в концентрационном лагере.

Оказавшись перед столь угрожающей перспективой — пытки в гестапо и смерть в лагере, старый коммунист сдался. Шлюзы были открыты: Венцель раз за разом предавал всех, кого знал, рассказал о «Большом» и «Маленьком» шефах, об их псевдонимах, организациях прикрытия, местонахождении передатчиков, а также продиктовал длинный список шпионов, работавших во Франции, Бельгии, Голландии и Германии.

Потребовалось время, чтобы выудить из него все, однако в течение месяца в Брюсселе был захвачен его руководитель, лейтенант ГРУ Константин Ефремов. Как русский офицер, он назвал лишь свое имя и личный номер. К несчастью, семья его проживала на территории России, оккупированной немцами, и, пригрозив Ефремову расправиться с семьей, немцы заставили и его заговорить.

Вскоре были схвачены почти все второстепенные агенты сети по всей Западной Европе . Некоторые из них отказались давать какие-либо показания, другие не выдержали пыток и сломались. Волна арестов все нарастала.

Благодаря шифрам, выданным Венцелем, немцы в августе сумели прочитать сообщение, посланное из ГРУ Трепперу с приказом отправить Сукулова в Берлин.

Из этого сообщения немцы узнали адреса связников, а также сумели «вычислить» тех, кто скрывался за псевдонимами «Ар-вид» и «Хоро» — Харнака и Шульце-Бойзена. И с этого момента за обоими стали следить день и ночь.

30 августа 1941 года Шульце-Бойзен был арестован, когда он поднимался по лестнице министерства авиации в Берлине. Его жену, Либертас, взяли день или два спустя. Харнак и его американская жена Милдред находились в это время на отдыхе. Их арестовали на вокзале, сразу после возвращения в Германию. Прошло несколько месяцев, прежде чем министр экономики Вальтер Функ и коллеги Харнака узнали, кем он был на самом деле. Даже для пропитанного слухами официального Берлина арест «Красной капеллы» оставался тайной за семью печатями.

Вскоре все главные члены берлинской группы предстали перед нацистским судом. Никакой защиты обвиняемым не по-

лагалось. Все они были обвинены в измене и казнены. «Мелкая сошка» была приговорена к длительным срокам тюремного заключения.

В послевоенные годы коммунистический режим в Восточной Германии заявил, что члены берлинской группы были «борцами за свободу в германском Сопротивлении», и в качестве таковых они получили все причитающиеся им почести. Конечно, все они были антинацистами — это бесспорно. И они отдали свои жизни, сражаясь против Гитлера.