Знаменитые красавицы - [19]

Через год после неудавшейся попытки выдать дочь за шведского принца Борис Годунов через послов получил согласие датского короля Христиана IV на брак своего брата Иоанна с царевной Ксенией. Датский принц герцог Иоанн должен был навсегда поселиться в России в уделе, который пожалует ему тесть. Иоанну было обещано Тверское княжество. 6 августа 1602 года датский принц на нескольких кораблях в окружении многочисленной свиты, доходившей числом до четырехсот человек, прибыл в Ивангород. Отсюда его путешествие до Москвы было настоящим праздничным шествием. На каждой остановке по русскому обычаю хлебосольно и предупредительно угощали его и всю его свиту. При въезде в города принца Иоанна встречали пушечными выстрелами, отдавая почести высокому гостю и торжественно приветствуя от имени царя. Принц Иоанн ехал через Новгород, Торжок, Старицу, его сопровождали боярин Михаил Салтыков и дьяк Афанасий Власьев, хорошо знакомые с иноземными обычаями. Ехали медленно, делая не более тридцати верст в день, Иоанн беседовал с сопровождавшими его боярином и дьяком, узнавал от них о гражданском и церковном устройстве в Московском государстве. 19 сентября 1602 года принц Иоанн прибыл в Москву. Утром, перед въездом в стольный град его встретил посол Михаил Татищев, который привел ему в подарок от царя Бориса Годунова прекрасную серую лошадь со сплошной серебряной сбруей и с позолоченным, украшенным драгоценными камнями оплечьем на шее. На этом царском аргамаке принц Иоанн подъехал к Москве, где его встречало с большой торжественностью множество народа и десять тысяч русских всадников, одетых так нарядно, что, по впечатлению очевидцев, казалось, будто поле за Москвой превратилось в «золотую гору, покрытую различными цветами», а прибывшие иноземцы «с великим удивлением взирали на пышность и великолепие московитов». Когда принц Иоанн и его свита въехали в город через Тверские ворота, зазвонили сразу все московские колокола и на улицы высыпали празднично разодетые люди. Принца со свитой проводили в Китай-город и поместили в лучшем доме, заранее для него приготовленном. Царь Борис и сын его Федор видели свиту датского принца с кремлевской стены, откуда наблюдали за торжественным въездом герцога Иоанна в Москву. А 28 сентября 1602 года, когда гости устроились и отдохнули после дальней дороги, принца Иоанна со всей свитой пригласили на обед в Грановитую палату. Царь Борис и царевич Федор обняли представшего перед ним принца Иоанна как родного. Во время обеда царь во всем величии восседал на золотом троне, за столом рядом с ним были его сын, царевич Федор, и принц Иоанн как будущий зять. Кроме членов царской семьи, никто не мог сидеть рядом с государем. Они втроем сидели за одним столом, а кругом стояли столы, где каждый занимал место по своему чину. Пир длился от полудня до ночи. Борис Годунов долго беседовал с датским принцем о его брате-короле и других государях и трижды пил за здоровье герцога Иоанна. По окончании пира царь и царевич сняли с себя золотые цепи и возложили на датского принца. В тот же день было решено совершить бракосочетание в начале зимы. Царевны Ксении здесь не было, так как по известному русскому обычаю того времени она, как невеста, не могла до свадьбы видеть своего суженого лицом к лицу. Но она видела его из тайной «смотрильной палатки», специально устроенной в Грановитой палате для царских особ женского пола. По единодушному мнению современников, принц Иоанн был красивый, статный юноша. Умный, скромный, обходительный, он понравился Борису Годунову. Приятное впечатление произвел принц Иоанн и на царевну Ксению.

Вскоре после представления принца Иоанна русскому царю семья Годуновых поехала в Троице-Сергиевскую обитель помолиться о счастье Ксении. Датский принц герцог Иоанн остался в Москве. Он решил употребить время отсутствия царя с семейством на изучение русского языка, за который он принялся ревностно, и даже говорил, что желает принять православную веру.

Невеста Ксения, бывшая с родителями на богомолье, прислала в дар жениху, по русскому обычаю, богато убранную постель и белье, расшитое серебром и золотом. Ежедневно слали гонцов из Москвы к царю Борису и обратно из Троицы — к принцу Иоанну. 16 октября, находясь в Братошине на пути из Троицы, Борис Годунов узнал о внезапной болезни принца. Приехав в Москву, царь стал умолять врачей и своих, и прибывших с принцем из Дании спасти дорогого будущего зятя и сулил за его выздоровление великие милости. Борис Годунов дал обет: если принц останется жив, то он отпустит на свободу четыре тысячи узников, а также велел раздавать нищим богатую милостыню. Поначалу врачи уверяли царя, что болезнь герцога Иоанна не опасна и излечима. Но ему становилось с каждым днем хуже. 27 октября Борис Годунов посетил больного принца Иоанна. И когда нашел его очень слабым, то стал горько плакать и жаловаться у его постели. Один из членов датской свиты услышал и записал в дневник слова русского царя: «Заплакала бы и трещина в камне, что умирает такой человек, от которого я ожидал себе величайшего утешения, — восклицал Борис Годунов. — В груди моей от скорби разрывается сердце». Царь приехал к нареченному зятю и на следующий день. Принц Иоанн был без сознания и бредил. Царь сильно предавался горю и не отходил от его постели. К вечеру жар усилился, и 29 октября в два часа ночи, не приходя в сознание, принц скончался. Ксения, услышав о смерти своего жениха, сильно убивалась по нему, а Борис Годунов сказал ей: «Погибло, дочь, твое счастье и мое утешение». В трагедии А. С. Пушкина безутешная Ксения Годунова, целуя портрет умершего жениха, произносит: