Знаменитая танковая - [9]
Сплошного фронта там не было. Враги высматривали, не появятся ли откуда наши части. В стороне наших позиций у Касторного разгорался бой. Пушки ухали. Казалось, по всей линии от Горшечного до Касторного идёт бой. Разведчики решили отойти ещё назад.
– И попробуем слева обойти, – говорил Никитин. Они наметили лесок на горизонте. Добравшись до него, дождались потёмок. И опять повернули к линии фронта.
Танки нашего первого батальона ещё ночью сменили позиции – затаились за подбитыми танками. Пехотинцы рассредоточились между ними. Сменили позиции второй батальон и резервные тяжёлые КВ.
И когда ровно в девять немцы начали бомбить, бомбы падали уже в пустые окопы. Потом начался обстрел. В час дня наступило затишье. Бригада приготовилась к смертельной схватке. Помощи не ждали. Со стороны Касторного доносилась канонада. Значит, там тоже дрались.
Вот из-за холмов начали выползать вражеские танки. Несколько зелёных ракет взлетело над холмами. Появившиеся танки пристраивались к стоявшим с ночи и не двигались. Вдруг слева, совсем близко, где-то за поворотом Старооскольского шоссе, загремели пушки. И тут же ударили пушки справа – казалось, где-то на окраине станции.
Что же случилось?
Командование фронта по данным разведки окончательно уяснило замысел врагов.
Связав наши войска боями под Касторным и Старым Осколом, немцы собрали силы между этими станциями. Решили через Горшечное прорваться к Воронежу.
От Старого Оскола наши срочно перебросили к Горшечному танковый корпус. Штаб 17-го корпуса послал к Горшечному ещё одну свою бригаду. С обеих сторон танки мчались к Горшечному на предельной скорости. Это было 30 июня.
Враги не ждали наших танков ни с севера, ни с юга. И когда уже начали обходить Горшечное, подоспевшие наши танкисты буквально смели их передовые машины. Выстрелы этих боёв и услышали в дедушкиной бригаде.
В этот день, как узнал он потом, произошла танковая битва за Воронеж. Танки устраивали друг с другом дуэли, сшибались лоб в лоб. Лезли друг на друга. Пехотинцы, танкисты повреждённых машин дрались ножами, прикладами. И враги были отброшены.
Стоявшие против дедушкиной бригады немецкие танки в три ноль-ноль поползли в наступление. Видимо, враги не знали, что на флангах подоспевшие наши части отбросили их машины. И по расписанию пошли в наступление.
Атаку их отбили сравнительно легко. Ещё двенадцать вражеских машин остались на поле боя.
А затем прошла ещё одна ночь. Уже ранним утром над нашими позициями повисли самолёты. Сколько их было, дедушка не мог сказать.
– Казалось, враги со всех фронтов направили на нас авиацию. Земля, воздух, дым и гарь – всё перемешалось. Даже нам дышать было нечем, а танкисты в машинах просто задыхались. Открывали люки… Думалось мне, все наши позиции уничтожены. После бомбёжки немцы пустили в атаку лёгкие танки с огнемётами. Толстые полосы пламени всё выжигали перед собой. Земля горела. Но и эту атаку мы отбили…
Так продолжалось весь день. Ремонтники дрались вместе с пехотинцами. Один раз дедушку завалило землёй. Механик Колосов откопал его, и дедушка тут же помог ему откопать двух своих бойцов.
Ночью от пламени горевших танков было светлей, чем днём. От дедушкиной бригады остались только пять тридцатьчетверок и три KB из резерва.
К утру остатки бригад объединились. Только южнее, за поворотом Старооскольского шоссе, отдельно продолжала драться с немцами группа танков, пришедших от Старого Оскола. Пробиться танкам к Горшечному так и не удалось.
– Одна рация работала, и фашисты уже почему-то не глушили её. Из штаба корпуса нам передали, что нужно продержаться ещё сутки. Подкрепление пришлют. И в двенадцатом часу проползли, хоронясь за железнодорожной насыпью, девять машин. Каждый танк был набит до отказа снарядами. Быстро выгрузили снаряды.
Самолёты уже не бомбили. Проплывали над позициями куда-то южнее. Ждали очередной атаки, но немцы не атаковали. Уже все наши бойцы сидели в окопчиках под разбитыми танками, прятались за ними. Выбить их было оттуда невозможно. А враги считали, что участь наших танкистов решена, своей живой силой не рисковали. Танки их подходили метров на пятьсот к нашим позициям, отстреливались и уползали. На их место ползли новые. Наши берегли снаряды. На пять, десять выстрелов отвечали одним. Пехота вражеская продолжала укрепляться на холмах. Едва стемнело, наступила тишина.
Южнее от позиций за близким горизонтом тоже стало тихо. Небо в той стороне освещалось заревом. За прошедший день у нас не погиб ни один боец. Троих ранило. Но танкисты очень устали. Один из них был контужен. Бродил пошатываясь. Подходил близко к горевшим машинам. Был хорошо виден врагам. Его могли убить. Бойцы оттаскивали товарища из освещенного места. Теперь танкисты лежали вповалку рядом со своими машинами.
Из ремонтников остались в живых только дедушка, механики Василич и Колосов. Остальные погибли. Старики помогали танкистам чинить гусеницы – заменяли траки.
В эту же ночь старики отремонтировали подбитую бэтушку (лёгкий танк БТ-27). Башня её свернулась на сторону и не поворачивалась. Но пулемёт был цел, имелись диски с патронами. Старики наладили мотор. Бэтушка стояла вся в дырках, больших и маленьких. Дыры забили деревянными пробками. Старики знали, что придётся отойти, подтянуться к соседним бригадам. На танках повезут раненых. И они приготовили себе машину. Да ещё и с пулемётом. Чтобы от пехоты надёжнее отбиться.
