Знамение - [56]

– Поехали, – кивнул кузнец и быстро нанес новый удар справа.

Кондрат отбил его, подставив свой клинок. Потом заметил, как летит клинок кузнеца снизу, – отбил и его, лихо рубанув сверху вниз по оружию противника. Раздался звон. Но бывший атаман отчего то не выронил меч, хоть удар и был довольно силен. За какое-то мгновение, пока меч боярина все еще находился внизу, кузнец, сделав неуловимое движение, неожиданно выпростал свой клинок и едва не пригвоздил противника к стволу сосны. Клинок Васьки сверкнул у самого горла. Кондрат с опущенными руками невольно отшатнулся назад, но, сделав шаг, уперся спиной в дерево, ощутив шершавую кору сосны.

Быстро поднять свой клинок не было никакой возможности. А бывший атаман лишь немного вытянул руку и приставил острие к самому кадыку боярина. Одно движение отделяло поверженного противника от смерти. Ощутив холодную сталь у себя на горле, Кондрат немного занервничал. Особенно заметив, какой яростью вдруг сверкнули глаза бывшего атамана, словно вспомнившего нечто темное из своей прошлой жизни.

– Ну, боярин, – прошептал он еле слышно. И лицо его вдруг сделалось жестким и безжизненным, как у мертвеца, – вот и пришла пора с жизнью расстаться.

Кондрат молча сглотнул, ощутив еще сильнее остроту клинка на своем горле. Мозг, когда-то давно натренированный страхом смерти, с бешеной скоростью просчитывал варианты, как ее избежать, но ни один из них в этот раз не приводил к спасению. Даже легкое нажатие на рукоять – и клинок войдет в шею как в масло. Кондрат рассчитывал только на учебный бой. А вдруг этот кузнец настолько ненавидит бояр, что действительно решил его прирезать ради удовольствия или за какие-то прошлые обиды? Что, если он ошибся в расчетах.

– Струхнул, боярин? – вдруг издевательски поинтересовался кузнец, отступая на шаг и ухмыляясь. – Надо же было тебя на испуг взять, да посмотреть, что будет. Я гляжу, ты уже обделался. Решил, небось, что я и правда тебя убью, да с золотом твоим исчезну. Оно, конечно, заманчиво. Да только…

Он не договорил. Взбешенный новой проверкой и своим бессилием в этой битве Кондрат ударил по клинку атамана снизу вверх, уводя острие в сторону, а затем сам обрушил удар на голову кузнеца сверху вниз. Убить, конечно, не хотел. Но попугать за издевательства нужно было. Может быть даже ухо, в котором сверкала серьга, отрубить. Так его разозлил этот чертов кузнец. Однако обидчика уже на том месте не было. Словно призрак, он мгновенно и незаметно переместился на шаг в сторону. Отчего яростный удар Кондрата только срубил несколько веток.

Васька же, отпрыгнув, уже отступал назад к озеру вдоль края поляны. Мягко переставляя ноги в поршнях, он поигрывал мечом, словно подзадоривая своего противника, который и так был уже в ярости.

Кондрат тоже прыгнул вперед и, оказавшись на расстоянии удара, выбросил клинок вперед, совершенно не заботясь о том, убьет он Ваську или нет. Кузнец удар отклонил, вновь переместившись на шаг. Кондрат нанес еще один резкий удар, прямой и колющий, в грудь. Васька и его отбил, но уже с трудом, как показалось Кондрату. Больно уж сильный получился удар. Не обманываясь насчет себя, боярин продолжал рубить и колоть воздух вокруг кузнеца, тесня того к озеру, до тех пор пока противники вновь не оказались на берегу. Звон на поляне стоял такой, словно в опустевшей кузне стучали сразу несколько кузнецов. Птицы, не привыкшие к такому шуму в этих местах, вспорхнули со своих насиженных веток, перелетев вглубь леса. Подальше от двух неистовых мужиков, которые уже битый час обменивались ударами, то и дело высекая искры из мечей.

Здесь Кондрат, которому совсем не хотелось повторить вчерашнее купание, сменил тактику. Он вдруг прекратил наступление, отошел на пару шагов и встал как вкопанный на месте. Позади него, в десятке шагов была кузня и землянки, впереди озеро. Справа вся обширная поляна. Чуть наклонившись, он ждал ответного нападения кузнеца. И тот порадовал его, вдруг ринувшись в наступление. Васька Волк нанес два удара подряд: сверху и сбоку, Кондрат на удивление ловко отбил оба. Затем чуть не пропустил удар по ногам, в последний момент успев переместить клинок к правому колену. Здесь меч кузнеца лишь вспорол ему шаровары, скользнув по клинку, но оставил нетронутой плоть. А Кондрат в ответ, изловчившись, рубанул приблизившегося противника по плечу, и удар неожиданно достиг цели. Почти. Каким-то чудом бывший атаман опять успел избежать смерти, и клинок Евпатия лишь срубил кожу с наплечника. Доспех треснул, оголив плечо.

– Молодец, боярин, – похвалил Васька, отскочив на несколько шагов и осматривая свою рану, – вспоминаешь дело ратное потихоньку.

– Жив? – уточнил на всякий случай Кондрат, хотя и так видел, что бывший атаман стоит перед ним, не выказывая ни малейших признаков слабости или боли. Да и сам он в ярости уже забыл про свои.

– А что мне сделается, боярин, я же заговоренный, – сообщил Васька, бегло взглянув на след от удара меча. – Крови нет, кости целы. Только рубаху попортил, зашью.

А потом, перекинув меч из правой руки в левую, добавил:

– С боковыми ударами у тебя уже неплохо идет. Держишь. А вот в ноги и голову покамест пропускаешь. Это худо.