Знамение. Начало - [27]

Голос мамочки из детства выпрыгнул из темноты сознания и продолжил чеканить много раз произнесенные ею в моем детстве фразы:

Манипулятивное и угрожающее — “будешь плохо учиться — пойдешь работать дворником”.

Мотивирующее — “ты не рукастый, тебе нужно учиться, чтобы выжить”.

И одобряющее — «все, что ты умеешь, это работать головой».

“Спасибо мама, ты права, как всегда, но вот интересно — насколько умение работать головой будет полезно после часа «иск»? — ввязался я с ней в воображаемый диалог.

“Ничего, ничего, сынок, мозги всегда сильнее рук”, — ответила мама и я был вынужден с нею согласился.

Мама. Мама… Мама… Даже будучи за три тысячи километров от меня, ты на самом деле всегда рядом, готова вставить нужную фразу, колкое замечание, едкое сравнение, словно ткнуть тонкой острой иглой в мою мягкую попку. Только ты знаешь, как одним словом стянуть с меня штанишки для наказания и превратить снова в маленького, обиженного, беззащитного и плаксивого мальчика.

О мама! Как же мы справимся тут с тобой? Взаперти!!! Еще с родителями жены, людьми совершенно другого типа: наивными, простодушными, непрактичными растяпами, умудрившимися выжить в девяностые, и теперь живущие размеренной жизнью пенсионеров.

Я как сейчас помню, как полтора года назад, в приступе ярости и истерики ты, залив в себя пол литра водки, неистово орала в трубку: “Я тебя ненавижу, жирная жаба! Ты никакого права не имеешь в семье моего сына! Ты никто!!! И муж твой — вонючий баран!!!”.

А какие исключительные по качественному наполнению концерты ты устраивала нам, когда гостила у нас. Ведь тебя никогда ничто не устраивает. Ты всегда на все жалуешься. Во всем нас обвиняешь. И всегда на все обижаешься. Мы никогда не хороши для тебя, потому что у тебя всегда найдутся для примера кто-то лучше. И еще, ты умеешь превратить любое с тобой общение, а тем более любое семейное торжество с твоим участием в выжженную токсичным ядом пустыню.

О мама… Мама… Я очень люблю тебя, но рядом с тобой моя жизнь превращается в ад. И причиной этому является то, что ты никогда не сможешь признать, что я имею право быть самим собой, сорокалетним мужчиной, мужем и отцом, зрелым человеком со своими взглядами на жизнь, которые могут расходиться с твоими. Что я больше не твой маленький сынок, а зрелый человек, который завел свою семью и успешно ее содержит. Я ведь понимаю, что тебе на самом деле неприятно видеть меня таким. Где-то глубоко внутри, на уровне подсознания. Ты на самом деле отрицаешь мое право быть отдельно от тебя, потому что тогда тебе придется признать, что у тебя больше нет надо мной власти.

Ты почти разрушила мой брак. Около года назад. После твоего очередного долгого визита в наш дом. Вернее я сам почти его разрушил. Потому, что к сорока годам я все не мог вырасти из под твоей юбки и позволял тебе грубо вмешиваться в нашу жизнь, в то, как нам с женой себя вести, что есть, что носить, как воспитывать детей. И чем больше мы с женой пытались тебе угодить, баловать, соглашаться, дарить подарки, отправлять на отдых, тем неблагодарнее мы оказывались и тем несчастливее оказывалась наша жизнь.

Кончилось та история тем, что у супруги случился нервный срыв на фоне переживаний на работе, во время которого она тебе, мама, все и высказала. Громко, истерично, уродливо, мерзко, от души, все что было спрятано и копилось семь долгих лет, все обиды, все скомканные, спрятанные слова, сконцентрированные временем и молчанием. Все обрушилось сразу одним сокрушительным потоком прорвавшейся плотины.

После той грандиозной ссоры у меня было лишь два пути. Развод с женой, о чем почти открытым текстом, по обыкновению манипулируя мною, настаивала ты. Что означало бросить в жертвенный костер болезненного, неутолимого, уязвленного твоего самолюбия мою самостоятельную семейную жизнь с человеком, которого я люблю, с которым завел прекрасных детей, мое достоинство взрослого человека, мое право жить, как считаю сам нужным. Или развод с тобой, мама. Не менее болезненный, но необходимый, чтобы наконец разорвать пуповину, отравляющую как мою жизнь, так и твою.

С этими мыслями, я пожал мастерам руки, и закрыл за ними дверь.

Да. Время все обдумать еще есть… Я, конечно, не оставлю мать одну, но детали решения можно решить позднее.

Решетки

Через месяц с небольшим, в субботу, 13 июля 2019 года, мы установили в обеих квартирах решетки. Крепкие, из толстого кованого железа, выгнутые снизу пивным пузом, ощетинившиеся сверху острыми копьями, словно шеренги пикинеров готовых к бою, глубоко и надежно утопленные во внешние бетонные стены дома. И так на всех четырех проемах окон и двух лоджиях.

Это был второй после железной двери барьер защиты нашего убежища. Наша Великая Китайская Стена. Второй заслон от надвигающейся беды. Оставалось еще около десяти месяцев до заражения, а самые первичные пункты подготовки к часу ИКС были выполнены. Я смотрел на решетки и мне становилось хорошо, спокойно, безопасно.

Я позволил себе на секунду вновь окунуться в тот сон, когда монстры без труда разодрали в клочья беззащитные окна кухни и лоджии.

— Теперь я такого не допущу! Выкусите, сволочи!!! — шептал я про себя, с наслаждением осматривая работу, поглаживая тугие рифленые прутья, приятно холодившие руку.