Знал бы прикуп - [3]

Некоторые из бывших дружков при встрече плакались, что работать стало тяжело. Серьезное прикрытие держать накладно, а без него — нельзя. Убивают нашего брата почем зря. Не только когда на трюках ловят, а и просто от нежелания платить.

— Раньше не то что морду били — на х… посылали реже, чем сейчас убивают, — жаловался один.

Хотелось глянуть на антураж, на то, как будут «разводить». Пройтись по памятным местам.

Швейцар меня узнал, горничная — тоже. Столько лет, можно сказать, зарплату получали. Горничная еще и сообщила, улыбнувшись:

— Тысяча десятый. — Значит, до сих пор на зарплате, и мое картежное прошлое для них имеет большее значение, чем телевизионное настоящее. Если вообще телевизор смотрят.

Дверь номера открыл излишне ужасный бугай в зеленом свитере, на котором было написано: «Воу». Этот — не игрок. Похоже, из прикрытия. А вот и специалист. Котя оказался тем самым.

Меня поразил испуг, который промелькнул в глазах бывшего коллеги. Ужас даже. Котя во все глаза смотрел и на меня, и мне за спину. Увидев, что дверь закрылась и вошел я один, катала обрел дар речи.

— Ага, — возвращая имидж рубахи-парня, обрадовался он. — Наши люди! Так я и думал.

Не выходя из-за стола, распахнул мне объятия.

Жертва Шрагин уже не рассчитывал на меня. Растерянно пялился, молчал. Его гладкое, как бильярдный шар, лицо блестело от пота.

Стол был куце замусорен стодолларовыми купюрами, рассыпанной колодой.

Видя, что я не спешу прильнуть к его груди, специалист Котя согласно кивнул, предложил Шрагину:

— Ну-ка, молодой человек, уступите место фраеру репортеру. — Он нетрезво засмеялся. — Хотя… — он поучающе задрал палец, — будет лучше, если у вас прихватит живот и приятель обдерет меня, пока вы перекурите на унитазе. Так? — Это он уточнил у меня.

— Гони пятьсот баксов, — сказал я, усаживаясь. Котя послушно бросил на стол пять сотенных.

— Котя платит, — многозначительно заметил он. Четыре года назад случайно забредший на пляж Котя имел неосторожность похвастать перед нашими, что когда-то он занимался воспитанием Маэстро, моего учителя. Это не могло быть правдой, не только потому, что Маэстро играл намного выше. Во-первых, Маэстро, случалось, рассказывал мне о своих наставниках, и Котю он ни разу не упомянул. Во-вторых, ничему толковому Котя научить не мог. И в-третьих, было понятно его желание примазаться к славе Маэстро.

Сам учитель в этот период находился на зоне и опровергнуть лжепедагога не мог.

— Играем? — с вызовом и насмешкой предложил я тогда Коте. — Маэстро кое-чему меня научил. Проверишь, может, что не так.

Котя, конечно, попытался отшутиться, но я пер в лоб. Со своими пляжниками такого себе не позволял, но и они себе не позволяли подобной бестактности.

Странно, что Котя согласился играть. Репутация у него была подмочена и без того. Не принятый вызов навредить ей уже не мог. К тому же в ближайшие минут двадцать он утопил ее окончательно.

Договорились сыграть пять партий в деберц по пятьсот рублей.

После первой проигранной Котя, неосторожно ковырнув пальцем в носу, выпачкал кровью рубаху и попросился застирать пятна в ближайшем баре.

Не думал я, что он так незатейливо потеряется. Правильнее было тогда вообще не играть.

Но Котя скрылся. Решил, что присутствие на пляже в мятой рубашке навредит его репутации больше, чем такая мелочь, как невыплаченный проигрыш.

Эта наша встреча была первой с тех пор.

Я удивился тому, как быстро он деградировал.

Котя играл на грубо крапленной колоде, блефуя, невольно поводил бровью, и вообще, имидж, который он себе избрал, хоть и давался ему легко, ввиду схожести с собственной натурой, но предполагал клиента убогого, безденежного. Странно, что Шрагин клюнул на него. Но раз ввязался в игру, значит, рассчитывал получить. И значит, Котя засветил бабки. И хорошие бабки. Откуда они у него?…

Сейчас Котя вел себя просто непотребно. Полстаканами хлестал коньяк и к тому же демонстрировал жлобство: себе наливал «Авокадо», а гостям предлагал «Наполеон» невнятного разлива.

Возни с ним было — на ночь, не больше. Если, конечно, не церемониться и хотя бы первые несколько партий сыграть «углом», удваивая последующие ставки.

Но проиграв две партии по пятьсот, Котя попросил Шрагина позвонить по телефону и заказать еще коньяк.

Бизнесмен приложил трубку к уху и удивленно посмотрел сначала на нее, потом на нас. Телефон не работал.

— Я сейчас, — сообщил осоловевший Котя и полез из-за стола. — Горничной закажу.

— Он закажет, — заметил я. И кивнул Шрагину.

— Ну да! — изумился Котя. — Он мне такое принесет… Знаем эти штучки. — Ему все не удавалось выбраться из-за стола.

— Сидеть, — сказал я.

Мальчик- бугай угрожающе шевельнулся на подоконнике.

— Правильно, — согласился Котя. Достал из-под стула небольшой «дипломат», распахнув, продемонстрировал несколько пачек долларов. С десяток. Оставив «дипломат» на столе, пошатываясь, направился к выходу.

— За две партии рассчитайся сейчас, — заметил я. Котя согласно кивнул, достал из внутреннего кармана пиджака пачку сотенных. Обсчитал десять на стол и вышел.

По прошествии пяти минут я встал. Бросил мальчику на подоконнике: