— Мне все время кажется, что я уже видел этого солдата, — наконец заговорил Ричардас. — Действительно странно.
— Надо было спросить.
— Я только сегодня вспомнил.
— Много ездишь. Встречаешься с людьми.
— Вот именно встречаюсь…
Чуть поодаль от шоссе стояло длинное кирпичное здание, обнесенное живой изгородью из боярышника Во двор вела посыпанная щебнем дорожка.
— Школа, — пояснил Ричардас. — Зайдем?
Вилюс только пожал плечами. Времени еще было много, и ему все равно, куда идти. Не хотелось возвращаться на остановку, ему не о чем было говорить с женой.
Коридор с белыми стенами, на которых висели плакаты, диаграммы и стенгазеты, пустовал. Только в классах, за дверьми, на которых чернели таблички со светлыми римскими цифрами, приглушенно звучали голоса учителей.
— Все на уроках, — сказал Вилюс и почему-то грубо добавил: — А ты, конечно, вздумал корреспонденцию написать? На автобус не успеем.
— Надеюсь, дверь не заперта…
Вилюс не понял.
Ричардас толкнул одну из дверей, и она приоткрылась.
На полках были разложены искореженные каски, ржавое дуло пулемета, осколки снарядов, пожелтевшая тетрадка. Напротив, на стене, висел большой портрет солдата, видно переснятый со старой фотографии.
— Я знал, что это он, — негромко сказал Ричардас. — Не ошибся…
Внизу чернела подпись: «Погиб 22 июня 1941 года, взрывая мост с фашистскими танками».
— Нет! — закричал Вилюс. — Нет!..
