Знакомый почерк - [16]

Он уехал прямо с кладбища, не пожелав остаться на поминки: его пугали незнакомые люди с суровыми лицами — многие в военном, — собравшиеся на похороны Петра.

Нет, наверное, никто никогда не разрешит загадку, почему два родных брата, наследовавшие одну кровь и выросшие в одном обществе, бывают порою разительно непохожи.

…Обо всем этом и еще о многом другом в мельчайших подробностях будет вслух горько вспоминать Евгений Петрович Храмов перед чужим человеком, годящимся ему в сыновья, и перед магнитофоном. А нам нужно продолжать рассказ о текущих событиях, предварив его небольшой оговоркой.

В описываемой истории есть только два случайных совпадения. Одно из них никакого значения не имеет. Другое сыграло определенную роль в том, что капитан Краснов едва не почел себя профессионально несостоятельным, потому что совпадение это заставило его усомниться в правильности своей версии. Но, может быть, так даже лучше: лишний опыт никому не мешает, вернее, опыт лишним не бывает, если иметь в виду опыт порядочных людей.

Глава III Турист «Люкс»

Начальница, суровая, энергичная женщина, питавшая слабость к мороженому, вызвала Галину Храмову 22 августа 1974 года с утра.

— Вы будете работать с мистером Деем. Важная персона. Имеется просьба сопровождать его по маршруту, — глядя в листок, сказала начальница. — Из Канады. Доктор социологии и бизнесмен — такое интересное сочетание. Идет по туру «люкс». Срок — месяц. Прилетает завтра рейсом из Стокгольма. Маршрут: Ленинград — Таллин — Рига — Сочи — Одесса — Брест — Москва. Берите книжку-подтверждение. — Она помолчала немного и добавила: — Он просил назначить ему гидом персонально вас. Вы что, уже работали с ним?

Галине Храмовой нетрудно было вспомнить, о ком идет речь.

— Да, — ответила она. — В прошлом году.

— Тем лучше. Оформляйтесь.

Галина Храмова чувствовала, что начальница относится к ней хорошо. Дело не в том, что ей все чаще поручали сопровождать «люксовых» туристов-одиночек — это считается среди переводчиков хорошей работой, — гораздо больше Галина ценила те мелкие на первый взгляд знаки доброго расположения, которые не имеют никакого материального эквивалента и проявляются непроизвольно. Мимоходом данный маленький, чисто женский совет, вопрос «Как самочувствие?», заданный не из любезности, а с действительным желанием знать, как ты себя чувствуешь после перенесенного гриппа… Мелочь, конечно, но она для одинокого человека не имеет цены.

Начальница сама, без зова — Галина хотела позвать, но посчитала это неудобным — пришла на похороны ее отца. С тех пор между ними установились доверительные отношения. На службе, однако, это нисколько не отразилось. Покровительства и послаблений не было.

Одиночество Галина ощущала только дома, в опустевшей квартире, но горе постепенно сгладилось. Тогда, в первые месяцы после смерти матери и отца, она ни за что бы не поверила, что через год примирится с потерей и будет жить как жила прежде. Она не поверила бы, что сможет ночевать одна в трех комнатах.

Два месяца у нее жила подруга, Лена Смолина. Володя Яковлев, человек, с которым Галина была близка более трех лет, предлагал сойтись, жениться, хотел переехать с вещами, но она отвергла предложение: по ее понятиям, это оскорбило бы память родителей. Она ему сказала: «Подождем год». Он не обиделся, но был задет.

Они познакомились еще в шестьдесят девятом в кинотеатре «Россия». Три студента института стали и сплавов стояли в очереди к кассе, а впереди — студентки института иностранных языков. Была пущена реплика без адреса, Лена Смолина ответила. Слово за слово, и кончилось тем, что студенты предложили оставить кино в покое и посетить кафе на улице Горького, против телеграфа. Студентки, переглянувшись, сочли предложение приемлемым. Было заказано шампанское — у одного из студентов водились деньги, к тому же он отмечал день рождения. После этого вечера у Галины и Володи завязалась любовь, и, как оказалось, надолго.

В том, что Владимир Яковлев окончил институт стали и сплавов, состоит одно из двух случайных совпадений, о которых говорилось выше: дядя Галины, Евгений Петрович Храмов, тоже ведь учился в этом институте. Но это никакого значения для нашего повествования не имеет.

У Владимира Яковлева, как и у Храмова, тоже были честолюбивые замыслы, но отец пресек их. Старший Яковлев работал плавильщиком на одном из заводов Москвы, где имелся литейный цех. Вполне допустимо, что и он действовал из честолюбивых побуждений, когда настоял на том, чтобы сын поступил на его завод мастером литейного цеха, но это было честолюбие совсем иного толка. Отцу не нравились молодые специалисты, которые ловят каких-то неизвестных журавлей в министерском небе. Он хотел, чтобы сын был ближе к расплавленному металлу, он говорил: «Это, знаешь, очищает». От чего очищает, он не уточнял, да и не был ничем замаран его сын.

Владимир поступил на завод мастером, а в 1972 году его сделали начальником литейного цеха. Тогда же приняли в партию. Работа серьезная, иногда и за порогом проходной не отпускает от себя, а бывает, что после какой-нибудь крупной накладки и ночью спать не дает, но Владимир так втянулся, что с трудом мог себя представить на другом месте, в другом качестве. Он работал не за страх, а за совесть и был доволен.