Знакомьтесь — Вернер Херцог - [31]

Возникали и другие трудности. В середине съемок оказалось, что весь отснятый материал пропал по дороге в Мексику, где пленку должны были проявить. Об этом знали только Маух, я и мой брат Люки. Актерам мы ничего не сказали: им в промозглых джунглях и так приходилось нелегко. Мы понимали, что снимать дальше бессмысленно, но пять недель спустя вся пленка нашлась — сваленная у помещения таможни в аэропорту Лимы, под палящим солнцем. Выяснилось, что компания, занимавшаяся доставкой, подкупила таможенников, чтобы те проштамповали документы, и на этом основании доказывала, что наша пленка якобы была отправлена из Перу.

Расскажите о финальной сцене с оравой обезьян.

Задолго до съемок я нанял местных индейцев, и они отловили несколько сотен диких обезьянок, которые и обрушиваются на плот Кински. Я заплатил им только половину, потому что знал, что если отдам все деньги сразу, парень, который все организовывал, просто сбежит, и пиши пропало. Обезьяны несколько недель ждали нас в Икитосе, но когда дошло дело до съемок, оказалось, что их продали какому-то американскому бизнесмену и уже погрузили в самолет, который вот-вот улетит в Штаты. Мы примчались в аэропорт, заявили, что мы ветеринары, и потребовали справки о вакцинации животных. Мы подняли такой шум, что они вынуждены были признать, что никаких бумаг у них нет, и стыдливо выгрузили обезьян обратно. И мы просто запихнули их в свой грузовик и уехали. А уже во время съемок у обезьян случился, видимо, приступ паники, и они меня искусали. Я даже вскрикнуть не мог, потому что в этой сцене мы писали живой звук.

И все же, что вас так привлекает в джунглях?

Как истинному баварцу мне близка плодородность джунглей, царящая там атмосфера фантасмагории и кипение жизни[44]. Я всегда воспринимал джунгли, как своего рода концентрированную действительность. И не сказать, чтобы там были уж очень тяжелые условия для жизни. Джунгли — это просто лес, не более того. Смертельные опасности, якобы подстерегающие человека на каждом шагу, — миф, который создали турагенты. Ну какие там опасности? Змеи от тебя сами удирают, пираньи тоже не набросятся, если дурака не валять. Я их ловил на обед на такой маленький крючок. Вытаскивал рыбину из воды и тут же прыгал купаться. Если вода не стоячая, никакой опасности они не представляют.

Откуда взялись костюмы и реквизит?

Достались от компании, которая незадолго до нас снимала фильм в Перу. Аркебузы и доспехи я нашел в Испании и переправил в Перу. Вот транспортировка в джунгли — та еще была задача: в один большой самолет-амфибию пришлось впихнуть ящики с доспехами, все оборудование и лошадь в придачу.

Где вы нашли индейцев, которые заняты в массовке?

Они все из горных районов. Я пошел в деревню, рассказал о фильме и объяснил, что мне от них нужно. В итоге мы наняли почти всех жителей. Очень добросовестный народ, а работу им порой приходилось выполнять сложнейшую. Я им заплатил хорошие деньги по сравнению с их обычным заработком.

Как-то раз после съемок в грязи, на болотах, европейцы были совсем измучены, и я решил, что на сегодня хватит, а индейцы спросили, почему мы сворачиваемся. Потом будет еще тяжелее, сказали они, надо собраться и довести дело до конца. Они понимали, что работают не только ради собственной выгоды, но ради всех индейцев. Они все состояли в социалистическом кооперативе Ларамарки и отлично разбирались в политической обстановке в Перу. У них было глубочайшее понимание своей истории, они знали, почему для них все так обернулось. Однажды они рассказали, что испанское завоевание было для их народа страшным потрясением, как если бы прилетели инопланетяне и захватили весь мир. Именно так чувствовал себя каждый индеец.

Я посвятил «Агирре» одному из индейцев, Омбресито. Впервые я его увидел на центральной площади в Куско, он играл на флейте. Настоящего имени его я так и не узнал, но все его звали Омбресито, «Маленький человек». Он так меня очаровал, что я позвал его сниматься. Я обещал хорошо заплатить, больше, чем он заработает, если будет десять лет тут сидеть и играть для прохожих. Сперва он отказался, сказал, что если перестанет играть на этой площади, все люди в Куско умрут. На нем было три шерстяных свитера, которые он ни за что не хотел снимать: боялся, что украдут. И еще, говорил он, они защищают «нас, бедных индейцев, от зловонного дыхания гринго». Через пару лет персонаж по имени Омбресито появился в «Загадке Каспара Хаузера», в эпизоде с цирком, правда его сыграл другой человек.

«Агирре» — ваша первая совместная работа с Кински. Вы решили пригласить его на роль, когда писали сценарий?

Сценарий я почти целиком написал в автобусе по дороге в Вену. Я тогда играл в футбол, мы ехали на матч, и через несколько часов вся команда надралась. Мы везли бочонки с пивом в подарок противнику, но половину выпили по пути. Рядом со мной сидел наш вратарь, совсем уже никакой, и его вырвало прямо на пишущую машинку, которая была у меня на коленях. Пару-тройку страниц спасти не удалось, я их выбросил в окно. Там, между прочим, были очень неплохие сцены, но теперь что уж. Такова жизнь в дороге. В Вене между играми я три дня стучал на машинке, не вставая, и закончил сценарий.