Знакомство с Библией - [39]

Сама же перемена имени Иакова, который ранее вовсе не был уж таким безупречным праведником и порой шел на разного рода хитрости и обманы, стала свидетельством его духовного перерождения, того, что только теперь после долгих испытаний он оказался достойным великих обетований и что теперь, подобно Аврааму и Сарре, тоже получившим новые имена, он всецело принадлежит Богу. Ибо согласно поверьям древних иудеев, имя считалось как бы самой личностью человека, и воздействовать на имя значило воздействовать на самого человека. Соответственно, переменить кому-либо имя значило придать ему новую личность.

Интересно отметить, что подобные антропоморфические богоявления встречаются в Библии только в книге Бытия, в разделе, касающемся библейских патриархов. Они служат указанием на глубокую древность записанных там событий, которые, как я уже сказал, большинство исследователей относят к XVIII веку до и. э. (Записаны они были, впрочем, много позже, скорее всего, около X века, но и это тоже очень древнее время, время литературной архаики.)

Отличительной особенностью этой патриархальной эпохи библейской истории, как свидетельствует сам текст книги Бытия, было близкое и непосредственное общение праотцов с Богом. Уже тогда Он был для них не только семейным и племенным Богом, Богом Авраама, Исаака и Иакова, как Его часто называют в тексте, но также и Богом Всемогущим и Судьей земли. В Его многочисленных обетованиях уже содержалась, хотя и прикровенно, мысль о будущем Избавителе, т. е. Мессии, как семени, в котором благословятся все народы. («И благословятся в семени твоем все народы земли», – говорит Бог Аврааму). Сама же жизнь патриархов, постоянно «ходивших пред Богом» и не только слушавших, но и исполнявших Его волю, стала для последующих поколений израильского народа образцом чистой веры и глубокого благочестия.

Хотя библейский автор сосредоточивает свое внимание на судьбе трех патриархов – Авраама, Исаака и Иакова, он все же, пусть и кратко, с помощью уже знакомого нам приема родословий говорит и о других народах Палестины. Наряду с происхождением евреев мы узнаем и о происхождении арабов от Измаила, сына Авраама и служанки Агари, а также о происхождении эдомитов, или эдумеев, от Исава и аммонитян и моавитян от Аммона и Моава, родившихся от кровосмесительной связи Лота с его дочерями.

Знаменательно, что в рассказе о патриархах библейский автор почти не касается бурной политической истории сиропалестинского региона первой половины и середины второго тысячелетия, которая, как я говорил, была во многом временем политической смуты и миграции народов. Вопреки всему тому, что мы теперь знаем об этой эпохе из других источников, Книга Бытия ничего не говорит ни о чужеземных нашествиях, ни о борьбе между отдельными государствами или городами, ни о верховной власти Египта или Хеттского царства. Единственное исключение – это рассказ о походе четырех восточных царей и их разгроме, но и этот рассказ не содержит никаких конкретных деталей, позволяющих соотнести его с теми или иными событиями, известными из внебиблейских источников. Создается впечатление, что патриархи жили в некоем пасторальном оазисе, как сказали бы мы теперь, в мирной и процветающей стране, где нет никаких междоусобиц и других политических и социальных конфликтов. Целый ряд библеистов пытались отыскать такой спокойный и мирный период в истории Ближнего Востока и поместить туда патриархов, более точно установив датировку событий этой части Книги Бытия. Но эти попытки не принесли никаких неоспоримых результатов. Скорее всего, это поиск в ложном направлении, поскольку библейский автор, по всей видимости, сознательно обходит события политической истории, в духе всего Ветхого Завета целиком сосредоточивая внимание на том, что для него нужно и важно, т. е. на религиозной задаче повествования.

Тем не менее, и тут согласны все ученые, Книга Бытия содержит очень богатый материал, позволяющий судить о быте и нравах полукочевого скотоводческого населения Палестины первой половины второго тысячелетия до н. э. Основной ячейкой общества тогда являлась большая семья, во главе которой стоял отец-домовладыка. Главным занятием семьи было скотоводство, хотя ее члены могли также заниматься и земледелием. Главы семей имели деньги и участвовали в торговле с чужеземными купцами. У каждой семьи была своя территория, где они пасли скот. При разделе семьи (как у Авраама и Лота) устанавливались новые границы.

Образ жизни семьи по современным меркам был довольно скромным. Ее члены жили в шатре и питались вегетарианской пищей, употребляя мясо лишь в исключительных случаях во время жертвоприношений или особенно торжественных пиршеств.

Сама семья состояла из жен (полигамия допускалась – вспомним жен и наложниц Иакова) и детей домовладыки. Браки совершались по воле родителей. Как правило, невесту принимали в семью жениха, но иногда и жених мог жить в семье тестя, отрабатывая там брачный выкуп за невесту. (Здесь можно сослаться на историю Иакова, работавшего у Лавана за Лию и Рахиль.)

Важнейшей частью благосостояния домовладыки считалось наличие большого потомства и прежде всего сыновей. Положение жен зависело от числа сыновей, а бесплодие считалось позором. В этом случае жены могли дать мужу свою рабыню в наложницы с тем, чтобы усыновить ее ребенка. Сыновья, рожденные женами и наложницами, обычно считались равноправными. Исключением был первородный сын, который занимал в семье особое положение. Он считался принадлежащим Богу и имел право на двойное наследие. Однако, как мы знаем по примеру Исава и Иакова, младший сын мог купить первородство у старшего. Кроме того, отец мог лишить первородства старшего сына за какое-либо преступление. Очень большую роль играло отцовское благословение. Оно определяло положение сына среди братьев и его будущее. Сыновья должны были почитать отца. Они работали в отцовском хозяйстве и образовывали особого рода семейный совет, обсуждая с отцом важнейшие решения. Иногда домовладыка усыновлял внуков. После смерти главы семейства братья могли разделиться, но могли и продолжать жить вместе.