Знаки перемен (сборник) - [6]

Рухнула голая спать.

Сестра напрасно кричала и ругалась, пытаясь выжать из флакона последние капли шампуня. Ей нечем было мыть голову.

Ли младенчески спала.

Отца сестры почти никогда не видели. Вставали поздно. Ресторан открывался в два. Отец уходил на работу – они еще спали. Вечером он приходил, ел свой ужин, смотрел программу «Время» и шел спать. Часа через три-четыре, но каждый раз по-разному, возвращались дочери. Обычно на такси. Благо, зарабатывали они достаточно. Отцу очень не нравилась их жизнь, но сделать он ничего не мог. Вырастил на свою голову! Мало им было икры и красной рыбы, что таскал он по спецзаказам! Дома палец о палец не ударят! Мать все делает. И стирает, и готовит. Принесут свои объедки и гордятся этим. Стыдобушка!

Ли ненавидела зиму. Ходишь, как медведица, в шубе. Ничего под шубой не видать. Шуба была искусственная. Ли про себя звала ее «уши чебурашки». Утешало только то, как эффектно она умела сбрасывать это старье. Боже, как она ее ненавидела! Натуральный мех стоил дорого. Отец наотрез отказался покупать. Да плевать ей. Она и сама может себе купить. Но не будет. Ни за что. Пусть все смотрят – она бедная! Может, кто из клиентов купит! Будет она свои деньги тратить! Не стоит торопиться. К тому же, все натуральное, что она видела, ей не нравилось. Облезлый кролик, тяжелый мутон. Она инстинктивно чувствовала: вся эта совковая топорность не для ее прекрасных хрупких плеч. Зато у нее летящая походка. Ходить красиво Ли умела. Как манекенщица на подиуме. Мужчины ей вслед оборачивались, когда она, шлифуя каждый шаг, шла к ресторану в шубе из «чебурашки».

И так же филигранно скользила между ресторанными столиками.

Кто-кто, а Ли умела заставить клиента ждать. Об этом ее искусстве между другими официантками даже анекдоты ходили. «А что им, – говорила Ли, – Они же отдыхать сюда пришли. Вот и пусть отдыхают». Приходила именно тогда, когда клиент уже поднимался, чтобы жаловаться начальству и находился в той точке кипения, возврат из которой к первоначальному состоянию может продлиться до конца дня. С ленивой грацией красивой кошки она подходила. Один поворот головы на длинной шее – и клиент оседал под ее холодной красотой. Но снова начинал закипать от спрятанного за улыбкой неуловимого хамства, с которым она принимала заказ. Вроде бы и пожаловаться нельзя, и противно, как будто в душу плюнули.

Девушки-коллеги завидовали Лидии: с ней постоянно происходили романтические приключения: письмо в почтовом ящике с признаниями в любви, розы, загадочно появившиеся в еще пустом ресторанном зале… Все это было банально, но происходило только с Ли!

В сущности, окружающие были для нее блеклыми, невзрачными тенями, она видела их, словно сквозь дымку. Но в то же время больше всего на свете она любила ловить восхищенные взгляды. Профессия ее полностью соответствовала этой ее склонности. Официантки всегда на виду. За красивые глаза она собирала чаевых больше всех. Ей так завидовали товарки! А чего тут завидовать? Похотливое мужичье! Она умела поставить их на место. В следующий раз были как шелковые, только смотрели жадными восхищенными глазами. Ох, как же ей нравилось их доводить! Она буквально питалась их отчаянием и жгучим желанием, как другие питаются колбасой и картошкой.

Как и следовало ожидать, Ли первой из двух сестер потеряла девственность. Не по любви. И не из любопытства. В глубине души она всегда знала, что работа официанткой для нее – только трамплин в высший свет. Видит Бог, она была достойна всего самого лучшего. Таких ног, как у нее, не было во всем городе! А о шарме и говорить нечего. Ли чувствовала, что способна затмить Париж. Вот только как туда добраться?

Работать, в отличие от дурочки Людки, она не любила. Рабство, вот что это такое. И слово «работа» произошло от слова «раб».

Конечно, поклонников у нее было полно. Но, как назло, все не те. Ходил один уголовник и смотрел тяжелым взглядом. Потом исчез. Может, посадили, может, явки сменил. Или обычные, ничем не примечательные мужики. Голытьба! Нужны больно! Ли как видела под ногтями грязь, так вся покрывалась коркой холодного презрения. Добиться даже одного ее взгляда было уже невозможно.

Но самым прилипчивым оказался один инженеришка. Видно же, что беден, как мышь, а туда же! Ногти, правда, были чистые. Пальцы длинные, как у аристократа. С первого же раза Ли выяснила, кем он работает. Как узнала, что инженер – интерес ее к нему сразу иссяк. Он приходил и заказывал всегда какую-нибудь мелочь – кофе, например. Ли аж мутило, что ради такой ерунды она должна обслуживать стол. Тощий, высокий. Лицо узкое, как у Эль Греко. И глаза страдальческие, грустные. Нос с горбинкой. Не красавец. Первое время он все пытался заговорить с ней. Ли отвечала ледяным молчанием на личные вопросы, и односложно – на заказ. Какие с кофе чаевые? Он никогда не оставлял на чай ничего, кроме молящих взглядов. Ему она не улыбалась. Потому что он был премерзким типом. Караулил ее после работы. Она много раз видела его фигуру во тьме ночи, маячившую в любую погоду рядом с рестораном, когда она выходила после работы. Хорошо еще, что Людка-липучка всегда рядом! Неужели выспаться неохота? Ему же завтра на работу! Придурок. Цедил свой кофе он с убийственной медленностью. Каждый глоток растягивал, словно эта чашка кофе была его последним желанием и его ждала казнь после того, как он ее допьет. Но однажды он Ли удивил. Как обычно, она брякнула на стол перед ним блюдце с пирожным и кофе. И ушла, не отвечая даже на его вежливое приветствие и «спасибо». А когда вернулась со счетом, на столе лежал лист бумаги. Ли чуть счет не выронила. Это был ее портрет. Инженеришка смотрел на нее выжидательно и моляще.