Знак вопроса, 1997 № 02 - [5]

Последняя запись в судовом журнале, обнаруженном Диво на ходовом мостике, была сделана в полдень 24 ноября, то есть 11 дней назад. Из записи следовало, что координаты бригантины в то время были такими: 36° 56′ северной широты и 27° 20′ западной долготы. Не трудно было вычислить, что со времени последней записи в журнале бригантина прошла 500 миль. «Но как тогда объяснить, — терялся в догадках Диво, — что чай и плита в камбузе все еще теплые?» Окончательно сбитый е толку Диво заторопился на «Деи Грацию».

Выслушав своего помощника, Морхауз решил сам осмотреть «Мэри Селест». Убедившись в правдивости рассказа Диво, он сразу смекнул, что на этом деле можно неплохо заработать: согласно морским законам, судно, оставленное всей командой, считается погибшим, точнее, ничейным, и тому, кто найдет его и приведет в ближайший порт, причитается солидная премия. Морхауз отослал на бригантину трех опытных матросов, приказав им следовать за «Деи Грацией». Вечером 12 декабря «Деи Грация» была в порту Гибралтар, а утром следующего дня туда пришла «Мэри Селест».

Явившись к начальнику порта, Морхауз рассказал ему обо всем случившемся в океане и в заключение напомнил, что за спасение покинутого судна ему и его команде причитается денежная премия. «Премию вы получите, — ответил начальник порта, — но не раньше, чем закончится расследование этого дела. А пока составьте подробный рапорт».

Расследование возглавил прокурор Гибралтара Солли Флуд. Перво-наперво прокурор связался с Нью-Йорком. Выяснилось, что в день выхода «Мэри Селест» в море на ее борту находилось 12 человек: капитан Бриггс с женой и маленькой дочерью Софи, помощник капитана, боцман, кок и шестеро матросов. Груз — бочки с ворванью и коньячным спиртом — бригантина должна была доставить в Геную, после чего ей надлежало зайти за обратным грузом еще в кое-какие итальянские порты. Сведения были, как видим, более чем скудные и мало чем помогли следствию.

Не многим больше дал Флуду тщательный осмотр судна. Была разве что обнаружена вмятина в подводной части форштевня, да еще кое-где на палубе и на валявшейся в одном из отсеков старой сабле были найдены бурые пятна, похожие на засохшую кровь. Последняя находка дала повод прокурору утверждать, что на судне произошел бунт. И даже заявление инспектора по мореплаванию, что вмятина на форштевне — следствие «работы» шторма, а подозрительные бурые пятна, как показал анализ, — не что иное, как следы ржавчины и пролитого красного вина, не изменили мнения прокурора Флуда. Он стоял на своем: бунт. Согласно предположению Флуда, события на «Мэри Селест» развивались так: кто-то из матросов просверлил в одной из бочек со спиртом отверстие, матросы напились до беспамятства, после чего за угрозу Бриггса сурово покарать виновных убили капитана, его жену и дочь, помощника капитана и боцмана, а их трупы выбросили в море. Когда же отрезвели и поняли, что натворили, оставили судно и ушли в шлюпке. При этом Флуд ссылался на отсутствие на бригантине шлюпок и навигационных приборов, которые, по его мнению, прихватили бежавшие бунтовщики. Версия эта, несмотря на то что она ничем не подтверждалась и ничем не опровергалась, то есть была не более чем версией, была принята как единственно верная. Других-то ведь не было.

Тотчас во все американские и английские порты было разослано предписание о немедленном аресте и допросе людей с «Мэри Селест», если такие где-либо объявятся. Кроме того, почти все крупные газеты, выходившие на английском языке, поместили на видных местах обращения ко всем, кто хоть что-нибудь знает о «Мэри Селест» и ее команде, сообщить властям.

На этом, собственно, после трех месяцев работы и было закончено расследование в деле «Мэри Селест». Морхауз, который все это время терпеливо ожидал вознаграждения, наконец получил его. 26 марта 1873 года ему было выдано 1700 фунтов стерлингов — пятую часть стоимости спасенной бригантины, которыми он поделился с командой.

Из Нью-Йорка в Гибралтар прибыл хозяин «Мэри Селест» Джеймс Уинчестер. К уже сказанному мистер Уинчестер смог лишь добавить, что стоявшая в капитанской каюте фисгармония принадлежала жене Бриггса — она взяла ее на судно, чтобы не скучать во время продолжительного плавания, а также то, что одна из двух шлюпок была повреждена еще до погрузки в Нью-Йорке, где ее и оставили. Показания Уинчестера были несущественны и тоже не пролили и капли света на тайну судна.

Прибывший вместе с Уинчестером вновь нанятый капитан «Мэри Селест» Хатчинс набрал новую команду, и бригантина продолжила свой рейс к берегам Италии.

Надо сказать, что Хатчинсу стоило большого труда укомплектовать команду. После описываемых событий «Мэри Селест», как того и следовало ожидать, стала пользоваться дурной славой, и у ее капитанов постоянно возникали трудности с набором команды.

Здесь будет уместным добавить, что конец «Мэри Селест» был не менее загадочным, чем случай с исчезновением ее экипажа. В 1885 году при исключительно хорошей погоде неподалеку от Гаити бригантина наскочила на рифы и затонула. Крушение это выглядело настолько странным, что капитана «Селесты» Паркера обвинили в умышленном уничтожении судна. А тут еще по странному стечению обстоятельств накануне суда капитан скоропостижно скончался. Поговаривали, что он покончил с собой…