Знак убийцы - [88]

— Нет, спасибо, — отказалась Леопольдина. — для меня он слишком крепок. Я лучше пойду выпью шампанского.

Она принесла два бокала и чокнулась с профессором Флорю, который, сидя на стуле, с видом знатока начал смаковать шампанское.

— Прекрасное. На мой вкус немного переохлажденное, но все же очень хорошее.

Леопольдину позабавило, что он изображает из себя опытного специалиста по винам. А профессор Флорю, как обычно, увлек ее в свои воспоминания;

— В последний раз, когда я пил его, это, пожалуй, было в девяносто пятом году, по случаю моего выхода на пенсию. Мои коллеги думали таким образом избавиться от меня! Но не тут-то было!

Он посмеялся над своей проделкой. Леопольдина немножко расслабилась. Наконец-то она забыла об испытаниях этих последних дней.

— По случаю моей защиты диссертации… Я говорю вам о том времени, когда вы еще не родились, малышка Леопольдина, это было в начале шестидесятых годов… Мы устроили с друзьями ужасную вечеринку. Надо сказать, что в то время я был куда более выносливый и… — Он потер лоб. — Но впрочем… Вот что я хотел вам сказать! Вы помните эту историю с Анитой Эльбер, я вам рассказывал о ней…

— Возможно, — сказала Леопольдина.

— Да нет, скандал, который имел отношение к ней… Так вот, я вспомнил то утро, о котором идет речь; в конце восьмидесятых годов Анита Эльбер возглавляла комиссию при защите одной диссертации, которую она отказалась утвердить.

— Зарубленная диссертация? Это редкий случай, даже просто невозможный!

— Да, удивительный случай. Насколько я знаю, единственный подобный, который произошел здесь. И он вызвал огромный скандал… Соискатель ушел, угрожая Аните Эльбер смертью, ни больше ни меньше…

Леопольдина, которая собиралась осушить свой стакан, так и застыла с приподнятой рукой. Диссертация по биологии…

Она побледнела, словно сомнамбула встала и бегом бросилась к зданию Центральной библиотеки.

— Эй, ты куда? — крикнул, проходя, Алекс.

— Не беспокойся. Я сейчас вернусь, я на одну минутку!

— Вот почему Анита Эльбер хотела связаться с Годовски! — воскликнул лейтенант Вуазен.

— Да, Годовски один мог понять, что хотела сказать Эльбер своей запиской; «О. приехал в „Мюзеум“».

— Но почему он нам ничего не сказал? — удивился Коммерсон.

— Потому что он нуждался в доказательстве. И это доказательство — вот оно! — сказал Осмонд, вытаскивая листок, спрятанный в книге Дарвина.

Регистрационная карточка соискателя на бланке Национального музея естественной истории. Учебный год 1986–1987. И фотография.

Осмонд сразу вспомнил Леопольдину. Зверинец.

— Надо быстро действовать, — сказал он полицейским, выходя из лаборатории Годовски.

Леопольдина пыталась сориентироваться в лабиринте полок. Уже наступила ночь, и хранилища Центральной библиотеки купались в холодном полумраке, издали пронизываемом слабым светом лампы. Она быстро оглядела этикетки архивных ящиков: «Завоевания Наполеона, 1802–1813», «Казаманс, 1890–1930»… Лихорадочным движением она выдвинула один пропыленный ящик, второй, быстро просмотрела, задвинула обратно… Становилось совсем темно… Куда она засунула это? Если только эту работу поручали ей…

Наконец она обнаружила то, что искала: «Лаборатория биологии, 1980–1990». Под пачкой книг — брошюра в твердой обложке, «Генеалогия эукариотной клетки», диссертация на соискание звания доктора биологии Жана Оствальда, руководитель Анита Эльбер, докладчик Франсуа Серван. «О. приехал в „Мюзеум“. Предупредить Годовски». Записка Аниты Эльбер теперь читалась по-новому.

Неожиданно она услышала, что пришел в движение лифт, кабина остановилась на четвертом этаже, потом кто-то прозвенел связкой ключей, по-видимому, вытаскивая ее из кармана. И звук открывшейся двери.

Кто-то вошел в хранилища «Мюзеума».

Осмонд, Вуазен и Коммерсон поспешили в зал, где шел прием. Внимательным взглядом окинули толпу. Безрезультатно. Они прочесали ряды гостей, самые почетные из которых явно выражали свое удивление, что их рассматривают таким неприличным образом. Телохранители шейха Ануара аль-Каада положили руки на оружие, когда увидели, как Осмонд, растолкав небольшую группу дам, приближается к принцу. Дело грозило дипломатическим скандалом, но американец бросил на них безразличный взгляд и продолжил свои поиски. Лейтенанты Вуазен и Коммерсон разочарованно махнули рукой: птичка упорхнула.

Второй раз за неделю Осмонда охватило мрачное предчувствие. Увидев Алекса, который требовал обслужить его в баре — и наверняка не в первый раз, судя по его жалком виду, — он поспешил к нему:

— Алекс! Где Леопольдина?

— Лео? — пробормотал Алекс, несколько обескураженный тем, что его засекли в такую минуту. — Должно быть, там, в углу. Она сказала мне, что через минуту вернется. Подождите пять минут, профессор, и попробуйте этот ром… Просто пипи маленького Иисуса… Гарсон!

Официант склонился к крану бочки, но оттуда вылилось лишь несколько капель. Но он же еще не налил столько стаканов… Надо открыть бочку, посмотреть, что там заклинило…

Едва он приоткрыл крышку, как раздались крики ужаса, многих вырвало. Алекс мгновенно протрезвел.

ГЛАВА 44

Старая деревянная лестница была окутана темнотой. Присев на корточки на лестничной площадке, Леопольдина с тревогой прислушивалась к шумам в хранилище. Она отчетливо слышала скрежет ящика, который тащили по полу. Затаив дыхание, она спустилась на несколько ступенек. Луч света струился через приоткрытую дверь. Глухой звук упавшего металлического предмета заставил ее подскочить. Леопольдина попыталась успокоиться, и приглушенное ругательство привело ее в оцепенение. Однако надо было выяснить, кто там. Неслышным шагом она сошла вниз и тихонько толкнула дверь.