Знак убийцы - [18]

Он бросил насмешливый взгляд в сторону священника и сказал вполголоса, но недостаточно для того, чтобы святой отец этого не услышал:

— Отец Маньяни этим займется. Чудеса — его специальность.

Священник оторвал взгляд от экрана и улыбнулся молодой женщине.

— Я пытаюсь смоделировать его траекторию в зависимости от небесных тел и сил гравитации, которые могли отклонить его полет. В расчет входит много переменных величин, в том числе и угол встречи, но я думаю, что это возможно.

Леопольдина обернулась к Питеру Осмонду:

— Если я правильно понимаю, это заставит нас пересмотреть все теории возникновения жизни на Земле, а ей…

— …три с половиной миллиарда лет. Да, Леопольдина, если гипотеза Лоика Эрвана подтвердится, придется переписать немалую кипу книг и учебников.

Леопольдина вдруг почувствовала себя совсем обескураженной при мысли, какую работу пришлось бы ей сделать, чтобы навести порядок в архивах. Да тогда этому просто конца не будет!

А Питер Осмонд с ехидным видом добавил:

— Но это заставит нас переписать еще и другие книги… Не так ли, святой отец? — обратился он к священнику, словно его слова были недостаточно ясны.

Отец Маньяни улыбнулся ему поверх экрана.

— Я полагаю, вы намекаете на Священное Писание?

— К примеру. Главное, все его начало. Вы знаете. Книга Бытия… Небо, планеты, животные, Адам и Ева…

— Вы слишком умны, профессор, чтобы не знать, что Бытие — текст символический, и не может быть и речи о том, чтобы принимать его в буквальном смысле. Для меня он скорее поэтическое размышление о всемогуществе Господа.

— Okay, — сказал Осмонд. — Не мешало бы добавить одну деталь: вначале был Бог. А потом уже появился метеорит.

Отец Маньяни от души рассмеялся:

— Не будьте вероломны! Можно спокойно рассуждать о механизме, который руководит Вселенной, не отбрасывая гипотезу о первом Творце. Вопрос о происхождении будет стоять всегда. Мы имеем столько самых разных мнений по этому вопросу, я знаю это, но цель наша, нас обоих, найти истину. Только это идет в счет.

— Да, но Галилей…

Отец Маньяни посмотрел на собеседника с бесконечной благожелательностью.

— Но Галилей жил триста пятьдесят лет назад, Питер. С тех пор Церковь изменилась.

— Допустим…

— А я могу принять участие в разговоре? — послышался женский голос.

— Лоранс! Невероятно! — обернувшись, вскричал Питер.

Ему не удалось скрыть ни свое удивление, ни смущение. Во всяком случае, женщина, которая только что вошла в лабораторию, для него была гораздо больше, чем просто ученый.

В свои сорок лет Лоранс Эмбер нравилась мужчинам, и она это знала. Очень обольстительная, она представляла собой крайне редкий экземпляр ученого, ведь они обычно уделяют своей внешности минимум внимания. Один костюм с вызывающим декольте свидетельствовал о желании обольщать. Реакция Питера Осмонда лишь частично оправдала ее ожидания: он сконфузился и бросил смущенный взгляд на Леопольдину, которая предпочла сделать вид, будто ее очень интересует работа отца Маньяни.

Осмонд обнял Лоранс Эмбер за плечи и расцеловал в обе щеки.

— Даже подумать не мог…

— Почему ты не известил меня, что собрался в Париж? Я бы приехала в аэропорт встретить тебя.

— Я решил… экспромтом, как говорят французы. Отец Маньяни, познакомьтесь, Лоранс Эмбер, очень талантливый биолог, специалист по эмбриологии.

— Очень рад, — сказал отец Маньяни, вставая, чтобы с присущей ему любезностью пожать коллеге руку.

— И я тоже, — ответила Лоранс Эмбер. — Я недавно прочла одну из ваших работ, и она произвела на меня огромное впечатление.

— Благодарю вас.

Осмонд повернулся к Леопольдине:

— А это…

— Вы занимаетесь библиотеками, не так ли? Как кстати вы здесь, мне надо кое-что у вас попросить, — прервала его Лоранс. — Я хотела бы получить некоторые книги. Вы можете зайти ко мне в кабинет после обеда? Отдел эволюционной биологии, это на улице Кювье. — И, не дожидаясь ответа, она погрозила пальцем американцу: — А тебя, Питер, я веду в ресторан. И не отказывайся, это я приглашаю.

И тот не отказался. Весьма загадочные законы, определяющие отношения между мужчинами и женщинами и законы взаимного притяжения, — одна из наиболее трудных тем для описания. Законы же, которые определяют связь между женщинами, со своей стороны являются непостижимо сложными. Леопольдина Девэр не была здесь исключением. Она сразу почувствовала неприязнь к Лоранс Эмбер. Она расценила тон, которым та обратилась к ней, высокомерным и презрительным, хотя это было вовсе не так.

Что же касается отца Маньяни, то его положение представителя Церкви ограждало его от подобных конфликтов. Он в некотором роде чтил строгое соблюдение нейтралитета. Во всяком случае, нам хотелось бы так думать.

Чайная комната при парижской мечети предлагала посетителям истинный оазис прохлады и спокойствия. Стены, украшенные изящными мозаиками в арабо-андалузском стиле, маленькие кованые металлические столики и тяжелые медные светильники вызывали чувство, будто ты перенесся на чужбину, что еще больше усугублялось тишиной, в которой тихо лились разговоры. Даже Питер Осмонд проникся этой атмосферой и говорил сдержанно, несмотря на явное возбуждение, которое он испытывал от встречи с Лоранс Эмбер.