Знак убийцы, или Приговоренные грехом - [25]

– Не-а, для разгону! – замотал головой Сорокин.

– Опа, так ты же хотел завязать! – Дубовик долил ещё коньяка в подставленный стакан.

– Так я и говорю: для разгону – разогнать всех баб, к чертям собачьим! – Сорокин весело рассмеялся своей шутке.

Дубовик с Герасюком сдержанно улыбнулись.

– Слушай, Анатолий Петрович, тут у меня возник такой вопрос… Ты уж не сердись, что я со своим с утра лезу. – Подполковник показал на кресло. – Присядь на минуту.

Герасюк поднялся с дивана и, взяв ключ у Сорокина, направился к двери.

– Не буду вам мешать, у меня тоже дела с утра, – он удалился к себе в номер.

– Анатолий Петрович, ты мне в прошлый раз сказал, что смерти тех мужиков сопровождались отключением электричества. Что, выключалось везде, во всех зданиях?

– А черт его знает! Я ведь про это узнал случайно! – Сорокин сделал ещё глоток коньяка. – Я месяц назад приезжал сюда по делам к своему клиенту, ну, вот случайно и услышал разговор Руфины с электриком. Она его отчитывала. Говорила что-то о рубильнике, что, дескать, ни хрена не делаешь, не смотришь за своим оборудованием. Он же упирался, сказал, что рубильник никто не трогал, и он был включен. Ну, а она, дескать, и в те разы так было, когда другие умерли? Он ответил, что каждый раз на 30-40 минут почему-то отключался свет, кроме одного раза, когда случилась авария в общей сети. Ну, ещё она ему сказала, чтобы ни в коем случае ничего не говорил следователю. Вот это я точно знаю! Вообще, скажу тебе: Руфина – баба какая-то тёмная… Я ведь, честно признаться, до баб не особо охоч, больше по играм. Иногда и хороший барыш имею, если партнеры слабоваты. Она же мне чуть не насильно впихнула эту мадам. Черт знает что! А насчет света поговори с электриком, он точно знает! Да, ещё есть здесь одна бабенка, зовут её Тина, она убирает комнаты. По-моему, ей кое-что известно про одного из тех товарищей. Статейку соберешь знатную, обещаю!

– Знаешь, как-то я не очень уютно себя чувствую, вроде, лезу ко всем, нос свой сую… Это не вызовет никаких вопросов у здешних обитателей, как думаешь? – Дубовик намеренно высказывал неуверенность.

– О-о! Ты плохо их знаешь! Здесь воздух заряжен интригами и сплетнями! Дай только пищу для разговоров! А уж как тайны любят все! Ты только нос боишься сунуть, а кое-кто всей харей лезет в чужие постели! Так что не тушуйся, дерзай! Если что, я помогу! Я теперь твой должник! – Сорокин опять весело засмеялся и, допив коньяк, отправился к себе.

После его ухода Дубовик зашел к Герасюку.

– Итак, Петр Леонидович, круг свидетелей ширится, а мы с тобой топчемся на месте! Давай начни с электрика: бутылка водки и нехитрый фокус с электричеством. Ну, не мне тебя учить, «инженера». Я же под благовидным предлогом вызову Тину. А потом примемся за номер Шпанагеля.

Разговорить электрика – мужчину лет сорока довольно приятной наружности – не составило труда.

Увидев сломанную розетку, он выдал целую тираду ненормативной лексики.

Потом принялся жаловаться на непонятные фокусы со светом, к которым он, честный человек, не имеет никакого отношения, а ему за это ещё и выговоры влепляют!..

Герасюк, сидящий за столиком с бутылкой водки и немудреной закуской, предложил мужчине выпить соточку и успокоиться.

Егор, так звали электрика, ломаться и отказываться не стал, только махнул рукой:

– Наливай! Ты, говорят, инженер? – Герасюк коротко кивнул. – Вот объясни мне, человеку со среднетехническим образованием, как такое может быть? Рубильник никто не трогал, а свет в определенной зоне пропадал на 30-40 минут. Я всё осмотрел, везде порядок. Что это была за чертовщина? И главное, понимаешь, в чем дело? После этого всегда в седьмом номере умирал человек, последний раз – даже двое. А один раз из-за аварии в общей сети… Что за чертовщина? – опять повторил он.

– Ну, если хочешь… – неуверенно начал Герасюк. – Если ты не против, давай посмотрим вместе? Покажешь мне те комнаты, где пропадал свет, как и в каком месте к ним подключена проводка. Давай посмотрим! Я, правда, не по этой части работаю, но общее представление имею.

– А что! Слушай, мужик, это мысль! Мысль! Ты, давай, как сможешь, приходи ко мне, поработаем! Одна голова – это ум, а две головы – это сила! – Егор показал большой палец. – Жду!

С этими словами повеселевший электрик удалился.

В отличие от электрика Егора Тина была девушкой закрытой и молчаливой. Видимо, поэтому Сорокину и не удалось ничего от неё узнать. Он лишь строил предположения о том, что ей может быть что-то известно.

Дубовик мучительно пытался подобрать к ней ключик, но она упорно молчала, лишь с недовольным видом подбирая черепки и землю из-под цветка, принесенного подполковником в жертву ради знакомства с этой молодой женщиной.

– Вы простите меня за неуклюжесть, – уже в который раз он повторял одну и ту же фразу, лихорадочно соображая, как можно заставить её задержаться в его номере.

Вдруг ему в голову пришла одна идея, хотя он не мог до конца быть уверенным в успехе.

Для поддержания своего реноме Дубовик взял с собой несколько ярких иллюстрированных журналов, какие невозможно было купить в обычном киоске «Союзпечати». Полагая, что хотя бы один из них всё же заинтересует Тину, он выложил их на столик, сделав вид, что собирается их просматривать.