Знак розы - [28]

– Но ведь они приехали навестить тебя, – решила напомнить она.

Он слегка развернулся и положил одну руку на край кресельной спинки.

– В некотором смысле, – ответил он. – По правде говоря, они приехали, чтобы, так сказать, проявить заботу обо мне. Но поскольку я не собираюсь предоставлять им такую возможность, пусть они получат удовольствие, поговорив об этом между собой.

Она пыталась не рассмеяться, но не смогла. В его голосе и манере говорить было столько иронии!

– И которое из их благих намерений заставляет тебя так решительно сопротивляться? – спросила она, откусывая ломтик хрустящего сандвича с лососем.

– Посмотри сама, – сказал он, привлекая ее внимание к окну. – Видишь, вон там, за крайним столиком слева сидят две девушки.

Лилиан быстро поняла, о ком он говорит. Она обратила внимание на этих девушек, когда они только приехали. Одна из них была блондинкой, а вторая брюнеткой.

– Они молоды, – продолжал он, и его брови при этом изогнулись так, будто эта мысль заставила его задуматься. – В этом есть некоторое преимущество – их еще можно чему-то научить. У женщин постарше слишком много собственных идей и мнений. Как, например, у тебя.

Он бросил на нее дразнящий взгляд.

– Постарше?! – возмутилась она. – Ты хочешь сказать, что я уже не так молода?

Но он ничего не ответил и жестом снова привлек ее внимание к девушкам на лужайке. Девушки о чем-то оживленно разговаривали и периодически наклонялись друг к дружке, как будто делились секретами. Они были милы как весенние цветы и беззаботны как дети.

– Богатый выбор, как ты находишь? – спросил он, склонив голову набок.

– О чем это ты?

Его взгляд скользнул по ее лицу. Она ощутила его почти как прикосновение и невольно приложила руку к щеке. Тень улыбки пробежала по его губам.

– Я не люблю, когда мною пытаются управлять, – тихо произнес он.

– Я заметила, – сказала она и сделала глоток из своей чашки. – Кто-то из них пытается управлять тобой?

– Абсолютно верно, – согласился он. – Похоже, у моей тетушки Камиллы только одна цель в жизни – прибрать меня к рукам и слепить из меня то, что ей хотелось бы.

Лилиан знала, о ком он говорит. Эта женщина занимала видную позицию в октавианском светском обществе.

– И что же эта тетушка пытается заставить тебя сделать? – сказала она, глядя прямо ему в глаза.

– Она хочет, чтобы я женился на одной из этих очаровательных девушек.

– Но ведь ты же помолвлен! – возмутилась она.

Он вздохнул и покачал головой.

– Знаешь, эта помолвка в свое время помогла мне удержаться от многих глупостей. Но теперь многие считают, что в ней нет никакого смысла. По их мнению, к настоящему времени я должен был уже жениться, но, поскольку я не сделал этого, то мне следует расторгнуть брачное соглашение и сбросить со своих плеч бесполезный груз.

– Но почему? Разве такое возможно?

Лилиан была крайне возмущена. Одно дело, когда она сама приняла решение расторгнуть помолвку, но совсем другое дело, когда другие, посторонние люди, пытаются решить за нее, что ей делать. И за нее, и за него.

– А ты как думаешь? – задумчиво спросил он. – Мне кажется, что время помолвок прошло. Как по-твоему?

– Я с тобой не согласна, – решительно заявила она. – В брачных договорах есть смысл. И последние исследования показывают, что браки по договору намного прочнее, чем браки по любви.

Ей не верилось, что все это слетает с ее языка. К этим доводам обычно прибегала ее мать, когда Лилиан горячо пыталась осуждать какие-либо старые порядки и уклады. Но как ее мать ни старалась, она не смогла ее переубедить. Почему же теперь она сама решила, что сможет переубедить Патрика? И вообще, почему она вдруг захотела его переубедить? Лилиан поглядела на него и поняла, что с тех пор, как узнала его, она сама незаметно и сильно изменилась.

– По правде говоря, мне нравилось быть помолвленным, – продолжал он. – Это заставляло меня быть осторожным в отношениях с девушками, когда я был моложе. Если какая-нибудь юная особа заговаривала о женитьбе, я мягко напоминал ей о том, что я помолвлен, и на этом все заканчивалось.

Лилиан выслушала его спокойно. Его слова не вызвали в ней бурю возмущения. Похоже, она становится мудрее.

– Скажи, почему ты так настойчиво пытаешься убедить меня в том, что ты грубиян?

– А ты не веришь? – с притворным удивлением спросил он.

Она наградила его таинственной улыбкой и отвернулась.

– Подожди. Скажи, что мне сделать, чтобы ты поверила?

– Что бы ты ни делал, я на это больше не куплюсь, – заявила она. – Мне кажется, я успела тебя хорошо узнать. Можешь стараться сколько угодно, но тебе не удастся вызвать у меня неприязнь. Ты все равно нравишься мне.

– Нравлюсь? – удивленно переспросил он. – Правда?

В его тоне слышалось не только удивление. Похоже, ее слова глубоко тронули его.

Она неожиданно смутилась. Ее признание было слишком откровенным. Надеясь скрыть свое смущение, она повернулась к Оливии, но малышка сладко спала в коляске, тихонько посапывая. Глядя на спящую малышку, Лилиан мгновенно успокоилась, и на ее губах появилась улыбка. Разве можно не улыбаться, глядя на это прелестное дитя?

Она посмотрела на принца, надеясь, что он разделит с ней чувство умиления спящим ребенком, но обнаружила, что он смотрит не на ребенка, а на нее. Его взгляд был таким упорным, что она испугалась.